К.Г. Юнг
К.Г. Юнгом известным и гениальным швейцарским ученым, прародителем аналитической психологии, было обнаружено, что в психике каждого человека есть некие универсальные «коллективные» содержания – архетипы. В тот или иной период жизни у человека могут проявляться разные переживания и чувства, которые можно осмыслить с помощью архетипов. Юнг сравнивал архетипические структуры с общечеловеческой символикой мифов и волшебных сказок. Таким образом, содержание трудностей и переживаний клиента можно порой сравнить с культурными сюжетами мифов, древнейших сказаний и творчества. И это наделяет историю каждого конкретного клиента определенным индивидуальным и одновременно коллективным смыслом, соединяя ее с общечеловеческой историей жизни.
Что такое архетип раненного целителя и почему понимание его смысла и содержания бывает так важно для психолога? Для меня метафорой архетипа раненого целителя является понимание того, что внутри каждого человека (и не только психолога) есть две части: раненая и исцеляющая, причем одна не может существовать без другой. Первое, что транслирует аналитик клиенту – это то, что не нужно стыдиться или стесняться собственной раненой части и испытывать вину. В терапии происходит процесс взращивания целительской части, а также принятие раненой части клиента. Лондонский аналитик Мартин Шмидт описывая архетип раненного целителя в своей лекции (сентябрь 2012) говорит о том, что чтобы терапевт был эффективным ему важно оставаться в контакте со своими ранеными частями; в противном случае есть опасность злоупотребления собственной властью: когда терапевт идентифицируется с мудрым, сильным, здоровым и активным, то это может погрузить клиентов в ощущение себя слабыми, больными, пассивными и глупыми. Потеряв контакт со своей раненой частью, психолог ощущает себя скорее богом, возвышаясь над клиентом. Контакт с собственной раненостью – это, по сути, контакт с собственной человечностью, позиция равенства в терапевтических отношениях, которая позволяет проявить сопереживание и понимание по отношению к клиенту. Когда человек обращается к психологу, он хочет определенных жизненных и личностных изменений, но самым важным оказывается понимание и способность принять ситуацию клиента, его переживания и чувства. Только из этой глубокой и искренней позиции возможна истинная трансформация.
«Подлинные «раненые целители» среди аналитиков; это терапевты, в которых архетип не расщеплен. Они, так сказать, сами постоянно анализируются и просвещаются их же пациентами. Такой аналитик снова и снова распознает, как трудности пациента констеллируются в его собственные проблемы, и наоборот, и поэтому он открыто работает не только над пациентом, но и над самим собой. Он всегда остается как пациентом, так и целителем» (Гуггенбюль-Крайг). Такое понимание процесса терапии развенчивает многие иллюзии, которые до сих пор существуют о профессии психолога, по крайней мере, в России. Например, что психолог – это некий сверх человек, который всегда находится в приподнятом состоянии духа, располагает к себе всех без исключения людей и знает ответы на все вопросы. Во многом принятие своей ранености способствует активации части способной исцелять. Принятие другого невозможно без принятия себя, нужно открыто смотреть в свою душу и жизненную историю, чтобы открыть доступ ко всем потайным сторонам и ресурсам истории клиента. Только встав на позицию клиента и работая из собственной человеческой глубины, можно достигнуть хороших результатов в психологической работе. Аналитик не только помогает, но иногда учиться чему-то у своих клиентов. Каждый клиент – это человек, желающий разрешить свои трудности, но и одновременно обладающий необходимыми ресурсами, силой и возможностями. Адлер утверждает (1956), что быть раненым также означает активировать в себе целительную силу, что не будучи раненым, человек никогда бы не встретился с этой целительной силой, цель раны – помочь нам осознать целительную силу в себе.
