- Кернберг утверждает в своих исследованиях, что наиболее аффективно заряженные состояния формируют нарративную историю ребенка и образ родителей может сформироваться не сколько от их обыденного, постоянного поведения, а сколько из переживаний отдельных и значимых моментов. Это весьма согласуется с идеей Мельцера о том, что отношения родителей к анешним объектам формируют отношение ребенка к этим объектам - психический ландшафт...
Исходя из двух этих составляющих - если ребенок вынужден участвовать в конфликте между родителями то он может и должен занять позицию одного из них, что определит его отношения, в силу отношения той стороны которую он занял, образ и отношения к поступкам этого второго родителя.Например, в ситуации когда ребенок вынужден выбрать маму вследствии раскола и возникает между матерью и отцом конфликт - аффективно заряженная ситуацию сформирует значимость и историю таким образом, что негативное и опасное поведение может быть прикрепленно к отцу, как внешнему объекту, либо даже вследствии идентификации себе. - Если люди крутят у виска, зная что вы ходите к психоаналитику/психотерапевту, помните, что они крутят у своего виска
- Вполне возможно, что влечению к познанию как попытке описать, мы предпочитаем вписать в уже сложенную картину миру, как некую конструкцию - прокрустово ложе, дающую нам хоть и иллюзорную но все же опору, в мире, пугающим своей неопределенностью и неистовостью мустанга.
Наиболее часто, возможно, работа отрицания встречается в двух поведенческих позициях
«мне это говорили, но я не слышал» - слышать, не значит осознавать
«я это знал, но не придавал значения» знать, не значит осознавать.слышать и придать значение требует готовности к преодолению отрицания тем, что за разрушением старого, будет новое - вера в это, которая обеспечивается безопасность объекта и пространства.
Возможно, для того чтобы обрести себя в некой субъективной истине нужно увидеть эту истину как переживаемое отдельно и отчуждаемое, а не требовать от нее соответствовать своему содержанию. «кем быть» - собой или «больше» чем Я?
На мой взгляд, сама аналитическая ситуация искусственна в своих границах, но ее наполнение - что ни на есть настоящее. Как только чувство возникшее в переносе - истинное чувство сталкивается с границей контекста, с границей ситуации - оно теряет свою природу и обретает значение "трансферного". Можем ли мы упрекать аналитический контекст в конечности? как и иной другой.
