Несколько лет назад, когда моей старшей дочери исполнилось 16 лет, и я, как заботливая мать, решила написать ей письмо в ВК, в котором ненавязчиво с моей точки зрения хотела дать ей ссылку на закон о социальной ответственности, которая возникает у подростка при достижении им 16-летнего возраста. Однако я не смогла этого сделать, поскольку оказалось, что меня больше нет у нее в друзьях. Это был шок! Моя дочь отгораживается от меня, я не смогу больше контролировать её жизнь в полном объёме! Когда она пришла из школы, я спросила у неё: "Почему ты удалила меня из своих друзей?" И получила такой ответ: "Мама, но ты же не мой друг, ты моя мама, надеюсь, что ты не обиделась?". У меня на глаза навернулись слёзы, это было неожиданно для меня, с одной стороны я понимала, что она права, у неё свои друзья, интересы, жизнь, с другой стороны мне было очень больно о того, что настолько близкий для меня человек больше не хочет со мной дружить. Из другой комнаты послышался голос младшей дочери: "Мама, а я с тобой дружу!" Мы переглянулись со старшей, и я произнесла: "С ней у меня еще есть время на дружбу, пока что я ей нужна", и мы вдвоем посмеялись над этим. 

В тот момент я ощутила так называемый "эффект пустого гнезда". Это про то, как сильно мать любит своего ребёнка, и ей сложно его отпускать, про то, что добровольно она его никогда не отпустит, а ребёнок, в свою очередь, не сможет вылететь из гнезда с "легким сердцем". В таком случае ребенок либо останется рядом с матерью, в прямом и переносном смысле придавая смысл её существованию (в юнгианстве это называется жить в материнском комплексе), либо будет рвать все связи с ней, чтобы не испытывать чувство вины за желание жить собственной жизнью.

 Тогда я о многом задумалась. О том, что моя дочь пришла в эту жизнь не для того, чтобы стать моим смыслом жизни, спасти меня от одиночества и т.д.,  у нее здесь есть свои личные задачи, которые ей необходимо реализовать. Ох, как же больно мне было отпускать любимого человека, которого я знаю больше 16-ти лет, который был большой частью моей жизни, моей истории. Но, правда, пришло время трансформировать наши отношения, выстраивать их на равных во всех смыслах. Мы долго говорили, обсуждали, пытались договариваться, ругались, мирились, снова договаривались, мы это делали и раньше, но сейчас это было совсем на равных, передо мной была, пусть еще не полностью сформированная, но уже Личность.

Недавно ей исполнилось 18 лет, она входит в мир взрослых, осматривается, пробует себя в разных проектах и приходит ко мне только тогда, когда ей нужна мать. Приходит, чтобы перевести дух, похвастаться своими успехами, погоревать вместе о том, чего не случилось, рассказать о том, что с ней происходит и как ей с этим живется, просто посидеть рядом. Я её очень люблю, знаю, что и она меня любит, и из этой материнской любви я отпускаю её: "Лети, дорогая, живи, как хочешь!" А со своими переживаниями я справлюсь сама, разделю эту боль и грусть с друзьями, любимыми людьми, терапевтом, в конце концов!:))

К чему я все это написала? К тому, что недавно я вдруг почувствовала, что отношения, выстроенные со старшей дочерью, мне очень нравятся, и что, в свою очередь, я тоже не хочу дружить с моей мамой. Я её очень люблю, благодарна ей за всё, что она для меня сделала и обязательно верну ей дочерний долг любовью и заботой, когда она станет слабой старушкой. Я буду заботиться о ней, помогу ей в трудную минуту и провожу её в последний путь. Но это будет нескоро, а сейчас мне правда достаточно, что она есть на этой планете, что у неё есть своя жизнь и я не являюсь смыслом ее существования. Иногда мы встречаемся, пьем чай, рассказываем друг другу новости о своей жизни и разлетаемся, и этого мне достаточно!

Достаточно ли этого ей, не знаю, но знаю точно, что я не готова жить её жизнью, её интересами, спасать и дружить с ней, как бы то жестковато это  не звучало. Столько лет я пыталась выстроить с ней отношения, но у меня никак не получалось найти такую их форму, которая полностью бы меня удовлетворяла, и, только воспитав собственную дочь, я поняла, чего мне так не хватало все эти годы. Мне было нужно, чтобы меня отпустили.