В настоящее время относительно семьи в обществе складывается парадоксальная картина. С одой стороны, результаты многочисленных исследований говорят о том, что семья - одна из важнейших жизненных ценностей современных россиян, намного более значимая чем, например, интересная работа, материальное благополучие, успехи в профессиональной деятельности. С другой стороны, семья - одна из наиболее неблагополучных, кризисных сфер жизни современных россиян. Это проявляется в неустойчивости браков, дезорганизации общения в семье и социализации детей, нуклеаризации и малодетности. Постоянно увеличивается численность мужчин и женщин средних возрастов, которые могли бы вступить в брак, но не имеют такой возможности. По статистике, приблизительно пятая часть всех современных подростков находится в постоянном конфликте со своими родителями, причем количество конфликтов увеличивается по мере продвижения от младшего подросткового к юношескому возрасту.

Если век назад в брачных отношениях присутствовали понятия морали, идеи, социального равенства, долга, жертвенности (частота упоминаний в источниках), то сегодняшние семьи, обращающиеся за психологической помощью, в большей степени интересует справедливое распределение меры участия в хозяйственно-бытовых и воспитательных хлопотах, исполнение супружеского долга и неудовлетворенность в сфере сексуальности.

Ценностные ориентации возникают всякий раз при "встрече" определенного уровня потребностей и определенного уровня ситуаций их удовлетворения. Поэтому, определяя основание для классификации ценностных ориентаций, разумно исходить из той или иной классификации человеческих потребностей. Если опираться на классификацию потребностей, предложенную Г.Г. Дилигенским, то на первом месте стоит отождествление с потребностями своего "Я", далее идут потребности ближайшего семейного окружения, потом потребности многочисленных контактных групп и коллективов (соответственно различным областям производственной и внепроизводственной деятельности) и, наконец, потребности целостной социальной системы (например, человечества в целом). Развитие личности соотносится именно с прохождением этой цепочки, в силу чего потребности человеческого "Я" все более обогащаются. С точки зрения этой парадигмы, ценностные ориентации, связанные с вовлеченностью в сферу труда, оказываются противопоставленными ценностным ориентациям, связанным с вовлеченностью в семейно-бытовую и досуговую активность. При этом само собой получается, что семейно-бытовая активностьоднозначно отождествляется с деятельностью по потреблению материальных и духовных благ, а производство того и другого выносится за пределы семьи. Этосовершенно не соответствует отстаиваемому нами взгляду на семью, как на активного субъекта производства если не материальных, то духовных благ. Здесь можно предложить классификацию базисных потребностей человека, предложенную П.В. Симоновым в 1989году. Исходя из нее, можно условно выделить три группы ценностных ориентаций, в основе которых лежат:

1.витальные ("биологические") потребности – в пище, воде, сне, температурном комфорте, защите от внешних вредностей и т.д. В этом случае ценности являют собой множество "материальных квазипотребностей" в одежде, жилище, технике и т.д.;

2.аффилиативные потребности – принадлежность к определенной социальной группе и стремление занимать определенное (не обязательно лидирующее) место в ней, пользоваться привязанностью и вниманием окружающих, быть объектом их уважения и любви;

3.духовные потребности – познание окружающего мира и своего места в нем, смысла и назначения своего существования, стремление к саморазвитию и самосовершенствованию, альтруизм.

На протяжении последних нескольких лет внимание социологов, писхологов, педагогов и др. ученых, обращено на семьи, страдающие от родительско-юношеского конфликта, представляющего собой в большинстве случаев последний, заключительный этап дезинтеграции семьи, ее дисфункциональности. В 53% этих семей, к моменту возникновения конфликта, остался лишь один родитель – мать[1]. В остальных случаях семья чисто номинально остается интегрированной: отец почти полностью устранился от воспитания ребенка, все основные функции по воспитанию несет мать. Но даже если родители не изолированы друг от друга, отрыв ребенка от семьи все равно служит признаком дезинтеграции.

Специалисты сходятся на том, что в основе родительско-юношеского конфликта, присущего данным семьям, чаще всего лежит поведенческий комплекс ребенка, граничащий с девиантным. Наиболее часто повторяющийся элемент этого комплекса – отказ от учебы или формальное отношение к ней. Это приводит к активному поиску развлечений и, в конце концов – к девиантному поведению. Отношения обостряются тогда, когда родители пытаются силой вернуть ребенка на путь нормативно заданной социализации. В ответ дети становятся более агрессивными по отношению к родителям, стремятся избегать их. Девиантное поведение при этом не исчезает, а даже усиливается – дети совершают те действия, которых родители больше всего боятся. Конфликт принимает все более затяжной и деструктивный характер. Но даже если по отношению к ребенку не применяется сила, все равно налицо все признаки того, что он удаляется от семьи, уходит от общения с родителями, только делает это менее декларативно.

Наличие у родителей твердых ценностных ориентаций, направленных против девиантного поведения, честные и глубокие совместные обсуждения проблем, касающиеся возможного девиантного поведения, способны предохранить ребенка от вовлечения в подобного рода активность. Именно через обмен информацией достигаются наилучшие результаты в воспитании. Дети же стремятся покинуть семью и положиться полностью на себя именно тогда, когда из своего опыта общения с родителями делают вывод, что у тех нет чувства ответственности и четких правил, на основе которых они могли бы оказать поддержку своему ребенку в различных трудных для него ситуациях.

Родители из конфликтных семей более всего склонны опираться на витальные ценности (69% от общего числа упоминаний). Имеется в виду в первую очередь направленность на материальное благополучие и выживание в полном опасностей мире. Родители же из благополучных семей более склонны обращаться в этом случае к духовным ценностям (46% от общего числа упоминаний). На первом месте – жить интересной, творческой жизнью по мере овладения профессией. Из этого можно сделать вывод, что в дезинтегрированных семьях доминируют витальные ценностные ориентации, а в высокоинтегрированных – духовные.

Оказалось, что родители из неблагополучных и из благополучных семей опираются в своих рассуждениях на разные виды аффилиативных ценностей. Для первых особенно значим статусный момент (быть не хуже других), который очень мало значим для вторых. Последние более нацелены на повышение компетентности в общении, особенно с близкими людьми. При этом они чаще, чем первые, рассматривают учебу как путь, ведущий ксчастливой семейной жизни. Это, видимо, происходит потому, что в силу доминирования духовных ценностных ориентаций брак видится им, прежде всего, как духовный союз.

Есть основания полагать, что невысокая значимость духовных ценностей для родителей из неблагополучных семей определяет их неспособность передать своим детям соответствующие духовные ценности, которые могли бы направить поведение детей в социально одобряемое русло (учеба, полезные для них и для других людей интересы и увлечения, поиск будущей профессии и т.д.). Для детей из подобных семей, как правило, духовные ценности значимы еще менее, чем для родителей. При этом дети отвергают и те ценности, которыми родители все-таки дорожат: необходимость зарабатывать себе на хлеб, выглядеть в глазах людей "не хуже других", воздерживаться от образа жизни, ведущего к столкновениям с социальными нормами и законами. Дети склонны сбрасывать с себя эти ограничения и все более вовлекаться в девиантное поведение. Их доминирующими ценностями становятся избегание серьезных усилий и поиск развлечений. Смысл подобных конфликтов между родителями и детьми состоит в том, чтобы родители в поисках путей помощи своему ребенку пришли к духовным ценностям. В таком случае у них появятся реальные возможности способствовать формированию духовных ценностей и у своих детей.

Родительско-юношеский конфликт, в основе которого лежит девиантное поведение ребенка предстает, таким образом, как функция и фактор развития семьи. Функция в том смысле, что выявляет латентное нарушение жизнедеятельности семьи (а именно – низкую степень опосредованности жизни ее членов духовными ценностями), вследствие чего он и возникает. Фактором развития семьи он становится потому, что может разрешиться в положительную сторону только тогда, когда жизнь сначала родителей, а потом и детей (хотя можно предположить и движение наоборот) начинает определяться в первую очередь духовными ценностями, составляющими золотой фонд человеческой культуры. Родительско-юношеский конфликт, таким образом, позитивно направлен на увеличение значимости духовных ценностей для членов семьи.

Отсюда легко прийти к тому, что семья – социальная группа, ведущая деятельность которой – сохранение, развитие и передача последующим поколениям именно духовных ценностных ориентаций. Конечно, не исключено и то, что семья может сохранять, развивать и передавать другим поколениям и недуховные ценностные ориентации. Но в таком случае процесс социализации значительно затрудняется: дети легко отвергают те позитивные недуховные ценности, которыми родители все-таки дорожат; их поведение начинает определяться примитивными эгоистическими влечениями, а не стремлением к позитивным ценностям; они легко растрачивают то, что родителям удалось накопить. Семья – место, где накапливается и реализуется социально-воспитательный потенциал. Члены семьи особенно значимы друг для друга, что порождает желание видеть другого лучше, чем он есть на самом деле, помогать ему стать лучше.

В принципе, духовные ценностные ориентации должны предшествовать браку или зарождаться уже на первых этапах супружества. После заключения брака должно произойти постепенное слияние двух "Я" - мужа и жены, отождествление потребностей, интересов, желаний, намерений. Лучший вариант тот, в котором достигается максимально возможное слияние интересов и потребностей. Положительную роль в этом процессе играют готовность супругов открыто обсуждать возникающие разногласия и желание искать компромисс; отрицательную – установка на манипулирование супругом, что предполагает отказ от искренности в отношениях и выработку изощренных методов воздействия на него с целью подчинить себе и тем самым одержать победу. Если по каким-либо причинам интересы и желания не становятся общими, автономность двух "Я" сохраняется, то брак становится конфликтным и неустойчивым.

Что же определяет установки супругов, тормозящие становление единства в молодой семье? Хотя большинство браков в наше время заключается по любви, любовь эта зачастую эгоистическая: другого любят за то, что он нужен, без него невозможно удовлетворение каких-то жизненно важных потребностей, т.е. любят, скорее всего, самого себя, а не объект любви. Эгоистические установки молодых супругов (когда на первом месте стоят собственные желания и интересы) связаны с определенными особенностями воспитания в современном обществе. Родительская опека стала чрезмерной. В условиях сравнительно высокого материального благосостояния отошла в прошлое экономическая необходимость участия детей в домашнем труде. Воспитание не преследует цели привить ребенку трудовые навыки, наоборот, идет активный поиск "чистой работы", "высшего образования" для детей; зачастую на первый план выступают ложнопрестижные соображения родителей (наш ребенок не хуже других). Все это ведет к эгоистическим установкам молодых людей и потенциальной нестабильности их семей.

Таким образом, с момента заключения брака последний становится своего рода институтом социализации супругов. Вступление в брачные отношения предполагает начало внутренней работы, духовных усилий, духовного роста. Необходимо отказаться от собственного эгоизма, что уже есть саморазвитие и самосовершенствование. Получается, что семейный союз сам по себе порождает духовные ценностные ориентации у супругов, происходит подготовка к следующему этапу, когда эти ориентации предстоит передать детям. Возникает вопрос: насколько я интересен для другого, что служит стимулом к получению образования, расширению кругозора; появляется стимул быть творческим человеком, понимать и объяснять жизнь, искать ее смысл. В случае, если жизнь членов семьи все более опосредуется духовными ценностями, брак становится устойчивым, стабильным, семья – интегрированной. В противном случае – конфликт. Смысл конфликтов состоит в том, чтобы супруги все более отказывались от своего эгоизма и все более ориентировались на духовные ценности. Интеграция семьи напрямую зависит от роли духовных ценностных ориентаций в ее жизни.

Глубокий кризис современного российского общества и кризис семьи тесно взаимосвязаны и имеют общие корни. Общество покоится на духовно-нравственных основах человеческой души, которые закладываются в семье, в ней формируются, из нее вырастают. Из семьи человек выносит в общественную и государственную жизнь те качества, которые становятся источником созидания или зла и разрушения. Как больная клетка создает больные организмы, так и духовно ущербная семья воспроизводит в обществе нравственно нездоровые отношения.

Семья - это сложное общественное явление. Специфика и уникальность ее в том, что она собирает в себе практически все стороны человеческой деятельности и выходит на все уровни общественной практики: от индивидуального до общественно-исторического, от материального до духовного. В структуре семьи можно условно выделить три взаимосвязанных блока отношений: 1 - природно-биологические, т.е. половые и кровнородственные; 2-экономические, т.е. отношения на базе домашнего хозяйства, быта, семейной собственности; 3-духовно-психологические, нравственно-эстетические, связанные с чувствами супружеской и родительской любви, с воспитанием детей, с заботами о престарелых родителях, с моральными нормами поведения. Только совокупность названных связей в их единстве создает семью как особое социальное явление, ибо не может считаться семьей естественная близость мужчины и женщины, не закрепленная в правовом отношении и не связанная общностью быта и воспитания детей, поскольку это не что иное, как сожительство. Экономическое сотрудничество и взаимопомощь близких людей, если они не основаны на узах брака и родства, также не являются элементом семейных отношений, а только деловым партнерством. И, наконец, духовная общность мужчины и женщины ограничивается дружбой, если отношения между ними не принимают свойственную семье форму развития.

Только совокупность названных отношений в рамках единого целого представляет собой семью. Отношения эти очень разнородны, противоречивы, а порой и не совместимы, поскольку выражают духовное и материальное, возвышенное и будничное. В силу этого семья как сложное социокультурное явление заключает в себе как факторы развития, так и источники противоречий, конфликтов, кризисов. В то же время, чем полнее реализуется в семейном союзе совокупность разнородных отношений, чем теснее их взаимосвязь, тем прочнее семья. Всякое же ослабление, свертывание, выпадение одной из подсистем целостного комплекса связей отрицательно сказывается на устойчивости семьи, делает ее более уязвимой для разрушительных тенденций.

И хотя семья, с момента своего возникновения, будучи изначально сложным социальным явлением, органически включала в себя и природно-биологические, и нравственные, психологические, и экономические аспекты жизнедеятельности, влияние их на организацию ее жизни на протяжении развития человеческого общества было далеко не однозначно.

С рождением ребенка в русской семье к его воспитанию подключался сложный механизм рода. Общение в семье, а также с близкими родственниками, всегда, в конечном счете, несло духовно-психологическую нагрузку. Любые нюансы в отношениях родителей друг с другом, с родственниками чутко улавливаются детьми и на сознательном, и на бессознательном уровнях. Открытость или замкнутость, искренность или притворство, сочувствие или равнодушие, щедрость или скупость, доброжелательность или холодность - все попадает на весы детского восприятия, откладывается в памяти различными эмоциональными оттенками, влияя соответствующим образом на формирование личности ребенка. У каждого человека благодарная память хранит детские впечатления от общения с бабушками и дедушками. Мир ребенка немыслим без колыбельных песенок, сказок, поучительных историй. Бабушки и дедушки рассказывали внукам о своих молодых годах, играх, о службе или работе, встречах и общении с интересными людьми, делились жизненным опытом, при этом они, несомненно, вспоминали своих родителей, бабушек, дедушек. Это почитание светлой памяти предков сохраняло ощущение их присутствия в семье. Да и сам дом, мебель, вещи, купленные ими или сделанные их руками, поддерживали эту атмосферу, создавали своеобразную нравственную подпитку. В живом общении, таким образом, участвовали три, иногда четыре поколения, которые были связаны живой памятью еще с двумя поколениями, ушедшими из этого мира. Все эти семь поколений составляли своеобразный корень, уходящий в глубину рода.

Пространственное положение корней рода в лице более или менее близких родственников (дядей, тетей, племянников, двоюродных, троюродных братьев и сестер, сватьев, свояков и т.п.) придавало устойчивость роду, охватывая как обширную географию проживания, так и различные ступени социальной лестницы.

Особо следует обратить внимание на такую норму духовно-психологического общения в русской дореволюционной семье, как институт крестных отцов и матерей. В семьях русского Севера крестную мать называли "божатка" (мать, данная от Бога при крещении). Крестные родители принимали на себя ответственность за нравственное становление крестных детей, помогая им в трудных жизненных коллизиях. В крестные чаще выбирали сородичей, тем самым еще более укрепляя родовые связи. Но крестными становились и ближайшие друзья, уважаемые соседи, тем самым расширяя границы рода.

Таким образом, вся система родственных отношений убедительно свидетельствует, что сущность продления рода эволюционно направлена на создание условий для раскрытия тех лучших качеств и свойств человека, которые от рождения заложены в его природу, на развитие творчества ума и души.

Насыщенность разнообразными формами сотрудничества между родственниками в семье и в роду создавали невидимые, на подсознательном уровне взаимосвязи, объединявшие всех представителей рода. Давно замечено, что мужья и жены, долго живущие вместе, становятся даже физически в чем-то похожими друг на друга. Тем более в духовно-психологическом плане постоянно связанные родственники пропитывались общей верой и надеждами, заботой и планами, горе одного становилось общим, так же как и радость. Все это определяло какие-то общие повороты судьбы, не бросающиеся в глаза, но вполне ощутимые, особенности и детали в поступках, поведении сородичей.

Таким образом, семейные и родовые отношения в русской традиции вытекали из принципа соборности - одного из главных признаков жизни православных христиан. Церковь как бы проецировала родственные отношения на всех единоверцев. Все дети единого Бога - братья и сестры во Христе. Православная семья и род, таким образом, давали идеал соединения людей в своем наивысшем духовном проявлении. Эта реалия не расходится с мыслью, все более утверждающейся в общественном сознании, что одной из основных тенденций общественного прогресса является развитие человеческого социума как единого целого, без вражды, без конфликтов.

Резюмируя все вышесказанное, хотелось бы отметить, что современная молодая семья, в процессе формирования совместных духовных ценностей возвращается к духовным традициям русской семьи, соответствующим нашей культуре и религии. Опора на духовные потребности в процессе совместного формирования ценностей молодой семьи, а также их значимости для молодоженов, в целом увеличивает уровень благополучия и удовлетворенностью браком обоих супругов.