Любовь как предмет научного и в том числе психологического анализа является крайне «неблагодарной» темой для исследований. Порой сама попытка подвергнуть столь высокое чувство (а возможно, и нечто большее, чем чувство) «анатомическому препарированию» вызывает внутреннее неприятие и даже негодование. Любовь занимала и занимает умы как выдающихся учёных, так и людей, не имеющих к науке никакого отношения. Каждый человек и нуждается в ней, и хотел бы в той или иной степени одарить ею других близких (и не очень) ему людей.

Если же говорить о научных разработках, то следует отметить, что только психология насчитывает несколько десятков теорий любви. Первые из них (имеется ввиду европейская философская и научная мысль) уходят своими корнями в Древнюю Элладу. Последние на данный момент находятся в стадии разработки. В этой, насчитывающей более двух тысяч лет, истории изучения феномена случались самые разнообразные концептуальные построения.

Так классический психоанализ отождествлял любовь с сексуальным влечением и относил её к категории инстинктов. З.Фрейд писал: «Любовь в своей основе и теперь настолько же животна, какой она была испокон веков» [1, с. 145]. Такой подход по сути своей «вычёркивает» любовь из списка специфических проявлений психической жизни человека.

Другие теоретические построения наоборот, делают акцент на духовной составляющей любви, практически игнорируя при этом телесную и эротическую составляющие. Ярким примером таких теорий является концепция плодотворной любви, сформулированная Э.Фроммом [2].

Были в истории научных изысканий и попытки максимально объективировать феномен, сконструировав его формулу. Сделать это пытался не только знаменитый граф Калиостро. Наш современник М.Т.Кузнецов предлагает следующее уравнение:

ПЛ = ƒ [(ЧКм → ЧКж) U (ЛКж → ЛК м)]

Желающим уточнить содержание переменных мы рекомендуем обратиться к первоисточнику [3]. Поскольку, на наш взгляд, эта формула не обладает серьёзными эвристическими возможностями, мы воздержимся от подробного её обсуждения.

Хотим лишь уточнить, что всё сказанное выше было сказано с одной лишь целью. Несмотря на существование большого количества психологических теорий любви, ни одна из них не способна дать исследуемому феномену исчерпывающего описания и объяснения. По настоящее время психология находится на допонятийном этапе осмысления любви. К сожалению (а может быть, и к счастью) никто из учёных мужей ещё не смог дать любви должного определения. Сие, как говорил А.П.Чехов, по-прежнему есть тайна великая.

Однако констатация сложности изучаемого явления только подстёгивает исследователей в их намерениях. Тем более что хитросплетения любви никогда не были исключительно теоретической проблемой. Для практических психологов, особенно тех, кто занимается семейной психотерапией и консультированием супружеских пар, любовь оказывается той категорией, без обсуждения которой никак не обойтись. При этом отсутствие универсального определения вовсе не препятствует возможности размышлять над отдельными сторонами феномена.

В данной работе мы хотели бы предложить своё видение феноменологии любви, основанное как на теоретическом анализе литературных источников, так и на осмыслении опыта собственной клинической практики. Не претендуя на то, чтобы объять необъятное, мы попытаемся обсудить те стороны любовных переживаний, которые в деятельности консультанта оказываются весьма значимыми. Да и сама жизнь даёт многочисленные подтверждения тому, что эти проблемы волнуют, пожалуй, каждого взрослого человека.

Многообразие проявлений любви. Как отмечал Э.Фромм, вряд ли какое-нибудь другое слово окружено такой двусмысленностью и путаницей, как слово «любовь». Его используют для обозначения почти каждого чувства, не сопряжённого с ненавистью и отвращением [2]. Оно в равной степени оказывается уместным и при выборе любимого мороженого, и при выражении любви к Богу.

Следует заметить, что во всей многозначности этого слова есть одно значение, которое, образно говоря, стоит особняком. Это любовь, возникающая в рамках гендерных отношений, то есть любовь между мужчиной и женщиной. (Надо сказать, что здесь мы несколько упрощаем дискурс, поскольку аналогичные чувства испытывают друг к другу и люди с гомосексуальной ориентацией). Тем не менее, для обозначения любви между мужчиной и женщиной во многих языках (как ни удивительно, русский здесь является исключением) существует отдельное слово. Таковыми являются, к примеру, английское «love» и белорусское «каханне».

И даже если сузить представления о любви до этого смысла, её проявления всё равно оказываются крайне вариативными. Ещё древние греки обратили внимание на это её свойство. Они выделяли семь типов любви: эрос (страстная любовь-одержимость); филию (любовь-дружбу); сторге (спокойную, надёжную любовь-нежность); агапе (бескорыстную любовь-самоотдачу); людус (гедонистическую любовь-игру с изменами); манию (любовь-зависимость) и прагму (любовь по расчёту). Хочется обратить внимание на то, что современные психологические теории любви, будучи сосредоточены на изучении многообразия её проявлений и на истоках этого многообразия, всё ещё испытывают влияние «эллинской» типологии. В том или ином виде она повторяется в исследованиях Р.Мея, Дж.А.Ли, А.Афанасьева и др. [4]

Среди подобных теорий наиболее соответствующей реалиям жизни нам представляется теория треугольной любви, созданная Р.Дж.Стернбергом. С его точки зрения, идеальная любовь обладает свойствами равностороннего треугольника. Как известно, треугольные конструкции весьма устойчивы, и в первую очередь это касается равносторонних треугольников. Соответственно, автор выделяет три стороны-компонента любви. Интимный компонент – это близкие взаимоотношения, доверие, допуск к сокровенным переживаниям. Компонент страсти – это сексуальные и романтические отношения. И, наконец, компонент решений/обязательств – ответственные, осмысленные, основанные на рассудке отношения. По мнению Р.Дж.Стернберга, существование различных типов любви предопределяется разной выраженностью её компонентов. Романтическая любовь – это преобладание интимности и страсти, любовь в браке – интимности и обязательств, бессмысленная любовь – страсти и обязательств. Если превалирует одна симпатия, то речь идёт об интимности, если страсть – о безрассудной любви, если же одни обязательства – то о любви пустой. В случае отсутствия всех компонентов имеет место нелюбовь. Соответственно чем дальше получающаяся при индивидуальных сочетаниях сторон-компонентов фигура от равностороннего треугольника, тем менее устойчиво чувство.

К подобным теориям можно относится по-разному, поскольку все они достаточно уязвимы. Однако они обладают одним несомненным достоинством. В них подчёркивается идя о том, что любовь многолика. Среди ста опрошенных супружеских пар в девяноста девяти случаях партнёры утверждают, что любят друг друга. При этом каждый из них даёт своё, не похожее ни на одно другое описание того, что понимает под словом «любовь». Именно поэтому многие «маститые» психотерапевты (Д.Делис, Г.Р.Бах, П.Виден и др.), работая с супругами, предлагают им либо отказаться от использования термина «любовь», либо максимально его конкретизировать, рассказав и терапевту, и своему партнёру, какой именно смысл в него вкладывается. Со своей стороны хотим отметить, что при таком повороте разговора, как правило, и муж, и жена бывают неподдельно удивлены тем, насколько расходятся их взгляды то содержание, которое стоит за столь привычным для них словом. Порой само осознание факта несовпадения значений заставляет их начать активную работу по реорганизации своих взаимоотношений.

Любовь и сексуальная близость. Как правило, в сознании человека любовь, брак и сексуальные отношения если и не отождествляются, то оказываются соединены настолько, что не мыслятся одно без другого. Сталкиваясь с ситуациями, где один из феноменов оказывается вне связи с двумя другими, люди склонны рассматривать такое положение вещей как аномальное.

Секс без любви ассоциируется в первую очередь с проституцией. Хотя он может присутствовать и в браке по расчёту, и в фиктивном браке, и в том случае, если женщина хочет родить ребёнка, но не хочет при этом иметь никаких интимных (в смысле близких, доверительных) отношений с мужчинами. Есть ещё такие мотивы вступления в близость как удовлетворение сексуального любопытства, продвижение по служебной лестнице и многие другие.

В свою очередь любовь может и не подразумевать сексуального соития. Как известно, в Средние Века любовь Рыцаря к Прекрасной Даме (замужней женщине) ни в коем случае не подразумевала телесного контакта. Такая близость была табуирована, и это табу являлось краеугольным камнем рыцарского отношения к предмету любви. Если ещё раз взглянуть на типологию Р.Дж.Стернберга, то мы найдём достаточно много вариантов любовных отношений, где компонент страсти оказывается слабо выраженным. В реальной жизни причиной таких, можно сказать, аскетических отношений может быть сексуальное расстройство одного или обоих супругов.

Исходя из подобных размышлений, мы в праве сами себе задать вопрос, который лишь на первый взгляд носит наивный характер: «Почему в сознании человека любовь прочно ассоциируется с сексуальной близостью?»

Нам представляется, что тому есть несколько причин. Первая из них является своеобразным «отголоском» психофизиологической проблемы, а именно: наши эмоциональные состояния всегда сопровождаются физиологическими реакциями. Учащённое сердцебиение и дыхание, побледнение кожных покровов, появление «холодного» пота – это хорошо известные практически всем примеры физиологических сопровождений переживаемых эмоций. В этом плане специфика любовных переживаний заключается в том, что в кровь человека выбрасываются «дополнительные» порции целого ряда биологически активных веществ (БАВ): фенилэтиламина (ФЭА), эндорфинов, тестостерона, окситоцина и некоторых других [5]. Тестостерон способствует эскалации либидо, окситоцин делает более чувствительными нервные окончания и повышает сократимость мышц, ФЭА обладает возбуждающим действием, а эндорфины – это вырабатываемые самим организмом наркотические вещества, обеспечивающие ощущения безопасности, мира и покоя. Следует при этом заметить, что здесь представлены лишь наиболее значимые физиологические реакции, сопровождающие чувство любви. Полная картина изменений, происходящих в организме, много сложнее.

Другая причина, из-за которой любовь и секс оказываются тесно связанными в нашем сознании, заключена в тех функциях, которые выполняет сексуальность человека. Как известно, до появления на Земле вида Homo Sapiens сексуальность «отвечала» за две функции, неотделимые одна от другой. Это функции прокреации (продолжения рода) и рекреации (отдыха, расслабления и получения удовольствия). Благодаря наличию сознания, человек преобразовал этот установленный природой порядок. Во-первых, создав контрацептивы, а затем и институты усыновления и суррогатного материнства, он разделил эти функции. Получение удовольствия стало возможным и без последующего деторождения. Возможной стала (как это не парадоксально) и обратная ситуация. Во-вторых, и это наиболее важно при обсуждении поднятой нами проблемы, сексуальность начала выполнять коммуникативную функцию, то есть функцию общения. Каждое любовное соитие несёт в себе коммуникативную нагрузку. Оно, помимо всего прочего, является сообщением. Сообщением о тех чувствах, которые партнёры испытывают друг к другу. Эта информация закодирована во взгляде, поцелуях, прикосновениях, их однообразии или разнообразии, желании доставить партнёру физическое удовольствие и т.д. Соответственно, близость может «говорить» и о любви, и о простой симпатии, и о пренебрежении партнёром. Чтобы лишний раз убедиться в этом, достаточно внимательно под данным углом зрения проанализировать сексуальные похождения Гумберта-Гумберта, главного героя в романе В.Набокова «Лолита».

Учитывая, что апогеем сексуальной близости являются оргастические переживания, нельзя не согласиться, что для признания в любви «язык тела» обладает несоизмеримо большими экспрессивными возможностями по сравнению с «языком слов». Именно потому, что сексуальная близость представляет собой своеобразный индикатор наличия чувства любви, она, как правило, рассматривается нами в качестве неотъемлемой части этого чувства.

Любовь и брак. Два данных феномена находятся не в столь однозначных соотношениях, как принято это считать в современном обществе. В своё время Н.А.Бердяев, отрицая совместимость любви и брака, писал о том, что никакой другой любви, кроме свободной, быть не может [3]. Несмотря на кажущуюся кощунственность таких взглядов, Н.А.Бердяева имел серьёзные основания для подобных высказываний. Если под интересующим нас углом зрения взглянуть на мировую художественную литературу (а она в исследовании природы любви достигла, пожалуй, больших успехов, чем наука), то нельзя не заметить определённых тенденций. Любовь, которую воспевают художники слова, как правило, имеет с браком мало общего. Гетеризм, адюльтер, конкубинат, рыцарская и «куртуазная» любовь, образ прекрасной пастушки и любовь трубадуров – всё это варианты отношений, складывающихся вне контекста супружества. Любви Ромео и Джульетты также не суждено было пройти проверку браком. Большинство романтических сказок заканчиваются следующими за описанием свадьбы словами: «И жили они долго и счастливо». Так что же это за любовь, которую можно «втиснуть» во фразу из шести слов? Или, быть может, литераторы не находили там, за Рубиконом брака, ничего достойного своего пера?

Если проанализировать правила заключения брака во временной ретроспективе, то представленное положение вещей перестаёт удивлять. Мастера художественного слова, создавая свои сюжетные лини, со свойственной им наблюдательностью чётко фиксировали существующее в современном им обществе положение вещей. Брак на протяжении большей части истории человечества заключался без учёта эмоциональных предпочтений будущих супругов. Его основой были статусные и материальные соображения объединяющихся семей. Будучи своеобразной сделкой, он в то же время в патриархальном обществе являлся ещё и формой экономического и духовного притеснения женщины мужчиной.

Ситуация начала претерпевать изменения лишь во второй половине XIX века (в эпоху викторианства). В это время в Европе стала зарождаться традиция основывать брак на любви. Сперва она касалась, главным образом, привилегированных слоёв общества. И только в середине прошлого столетия тенденция стала нормой поведения. Любовь начала рассматриваться общественным мнением в качестве первоосновы брака, что нашло отражение в сентенции Э.Берна, которая никоим образом не похожа на мнение Н.А.Бердяева: «Если брак основан на любви, его ограничения принимаются охотно и даже с удовольствием» [6; с. 84].

На первый взгляд, эта фраза банальна. Однако опыт консультирования показывает, что супруги в большинстве случаев затрудняются дать рациональные (именно рациональные) ответы на два простых вопроса. 1) Почему брак сопряжён с необходимостью самоограничений? 2) Почему любовь обладает «чудодейственной» силой «цементировать» супружеские отношения?

Достаточно убедительные и логичные ответы на эти вопросы предлагает Э.Фромм в уже упоминавшейся теории плодотворной любви. Несмотря на существенные изменения, которые претерпел брак в последние полторы сотни лет, он остаётся по сути своей корыстным предприятием. Люди вступают в брак, потому что надеются удовлетворить благодаря нему целый ряд потребностей: сексуальных, в продолжении рода, в материальном благополучии, в защите, в эмоциональном комфорте и пр. Несомненно, в этом списке присутствует и потребность в любви. При этом Э.Фромм склонен считать, что любовь, которую человек надеется обрести в браке, вовсе не многолика. С ней в форме материнской любви почти каждый в раннем детстве сталкивался, а затем, повзрослев, в какой-то мере утратил. Её подобие человек надеется снова встретить в супружестве. Главное свойство такой любви – безусловность, принятие другого таким, каков он есть, готовность дарить заботу и тепло, не требуя ничего взамен, а лишь надеясь, что этот другой сможет развить заложенные в нём возможности. Её основные слагаемые – забота, ответственность, уважение, знание. Её название – плодотворная любовь.

Следует заметить, что все перечисленные потребности, в том числе и потребность в любви, сводятся к стремлению что-либо получить. Едва ли может благополучно функционировать такой брак, где супруги не готовы удовлетворять потребности друг друга, а значит, в какой-то мере ограничивать собственные. Тот, чьи интенции в достаточной мере не реализуются, попросту перестаёт быть заинтересованным в таком супружестве.

К счастью, существует ещё одна брачная потребность, которая по отношению ко всем остальным имеет диаметрально противоположную направленность. По мнению Э.Фромма, в человеке изначально заложено не только стремление «получать» любовь, но и стремление её дарить (заботиться, уважать, делить ответственность, стремиться к пониманию). Жизнь изобилует примерами, когда супруги с удовольствием прикладывают усилия, тратят время и деньги, если результатом всего этого становится радость в глазах и в душе любимого человека. Вспоминая общеизвестный пример жён декабристов, приходится признать, что эти усилия могут принимать даже форму подвига. Таким образом, если брак основан на любви, его ограничения, действительно, принимаются добровольно, без драматических переживаний того, что один из супругов «пал жертвой» чёрствости и эгоизма другого.

Соотношение индивидуального и внеиндивидуального в феномене любви. До сих пор из сферы наших рассуждений выпадало одно важное свойство любви – вовлечённость в неё двоих людей. Исходя из положений субъективно близкой нам концепции Э.Фромма, следует заметить, что плодотворная любовь – это идеальная конструкция. Даже любящая мать имеет предел терпения в отношении проделок своего ребёнка. Даже она адресует ему определённые требования и прибегает к различным санкциям в случае серьёзных, с её точки зрения, нарушений норм поведения.

Не безгранична и любовь, которой одаривают друг друга муж и жена. При этом кто-то из них настроен на «дарение» в большей степени, а кто-то в меньшей. В принципе достаточно устойчивым и субъективно благополучным может быть и такой ассиметричный брак. Один из супругов «избытком» своей любви может успешно компенсировать «недостаток» любви другого. Однако чем выраженнее эта ассиметрия, тем больше ситуация приближается к состоянию неразделённой любви. Хотя формально последняя и называется любовью, тем не менее, в ней есть нечто, что заставляет усомниться в её полноценности. Вместо единения душ в ней присутствуют отчуждённость и одиночество.

В стихах и прозе воспевают иную любовь, ту, в которой (опять же по словам Э.Фромма) два существа становятся одним, оставаясь при этом двумя. Эту же мысль можно найти и у Г.Гегеля: «Два источника любви в своём единстве наиболее ярко проявляются в паре Он + Она. Чувственное слияние любящих друг друга супругов в идеале превращает их в одно лицо» [3; с. 122]. Другими словами, полноценность любви предполагает вовлечённость в неё обоих партнёров. И это не случайно.

Как известно, человек является противоречивым существом. Одной из базовых экзистенциальных дилемм, с которыми он сталкивается, является противоречие между стремлением быть независимым и уникальным (потребность в индивидуализации) и стремлением быть частью социальной общности (потребность к присоединению). Любовь же парадоксальным образом позволяет примирить эти, на первый взгляд, антагонистические интенции. Объединяя супругов, любовь в тоже время даёт им свободу развития и подтверждение собственной неповторимости. Наши исследования свидетельствуют о том, что именно потребность в подтверждении собственной уникальности другим человеком (супругом) является для большинства людей той главной потребностью, которую они хотят удовлетворить в браке [7]. В то же время (и это удивительнее всего) данная интенция, как правило, супругами не осознаётся.

Однако вернёмся к «способности» любви примирять экзистенциальные человеческие противоречия. Для того чтобы найти психологическое объяснение этому факту, на наш взгляд, необходимо подвергнуть всестороннему научному исследованию феномен «Мы». К сожалению, будучи ориентирована на изучение «Я» отдельного человека, современная отечественная психология игнорирует феномен «Мы». Возможно, это связано с тем, что подобный объект исследования потребует допущения возможности существования внеиндивидуальных форм психического. Хотя в принципе эту мысль новой назвать нельзя, поскольку её высказывали, начиная с Аристотеля, многие видные философы и психологи. Однако по настоящее время систематические работы в данном направлении не ведутся.

Поскольку литературные средства осмысления любовных отношений, не будучи обременёнными требованиями научной методологии, по-прежнему оказываются более тонкими и более эффективными, для обобщения всего вышесказанного мы воспользуемся именно ими. Завершающая цитата заимствована нами из работы Л.Б.Шнейдер. Составленный в метафорической форме рецепт любовного зелья, предлагаемый ею, достаточно ёмкий и выдержан, на наш взгляд, в очень верном тоне. «В изысканный сосуд отношений двоих людей вливаем кипящую массу страсти и влечения, доводим до кипения и чуть осаждаем жизненными трудностями (чтобы ушли лишние взрывные газы несдержанности, ярости, эгоизма); добавляем молоко нежности с ароматом восхищения; процеживаем отвар благоразумия (отделяя равнодушие), настоянный на маслах великодушия; всыпаем ложку заботы (или две), измельчённое самоуважение и доверия целую пачку; концентрат «Я» растворяем в «Я» другого с добавлением эликсира познания и вливаем в основную массу; украшаем взмывающими перьями фантазии и розовыми облаками вдохновения. Приправа романтики, пудра сентиментальности и порошок авантюрности по вкусу. Желательно добавить такие редкие ингредиенты, как кристаллик искренности, масло жертвенности и зёрна стойкости и терпения (обеспечивая долгое хранение продукта в неблагоприятных условиях). Варить до готовности. Подавать как бесценное, роскошное и редкое сокровище. Истинный вкус могут почувствовать и оценить только два человека, участвующие в совместной трапезе. Пресыщение приводит к необратимой порче продукта. Хранить в сердце, оберегать разумом, защищать телом» [4; с. 206].

ЛИТЕРАТУРА

1 Фрейд, З. Очерки по психологи сексуальности / З. Фрейд. – Мн. : «Белорусская советская энциклопедия» имени Петруся Бровки, 1990. – 166 с.

2 Фромм, Э.  Искусство  любви:  исследование  природы любви / Э. Фромм. – М. : Знание, 1990. – 157 с.

3 Кузнецов, М. Т. В поисках формулы любви / М. Т. Кузнецов. – Мн. : Беларуская навука, 1997. – 367 с.

4 Шнейдер, Л. Б. Психология   семейных отношений.   Курс   лекций / Л. Б. Шнейдер. – М. : «ЭКСМО-Пресс», 2000. – 501 с.

5 Андреева, Т. В.   Психология     современной   семьи. Монография   / Т. В. Андреева. – СПб. : Речь, 2005. – 436 с.

6 Берн, Э. Секс в человеческой любви. Анализ эго-состояний личности в сексуальных отношениях людей / Э. Берн. – М. : РИПОЛ-КЛАССИК, 2002. – 320 с.

7 Лагонда, Г. В. Психологическое содержание феномена «супружеская измена» / Г. В. Лагонда // Вестник Брестского государственного политехнического университета. Гуманитарные науки. – 2004. – № 6 (30). – С. 228–230.