Любовь оказалась очень удобным словом для обозначения кучи вещей: я люблю рыбалку, природу, хорошо поесть, заниматься сексом, петь, танцевать, набить кому-то морду, напиться вусмерть…

Хотя очень простой вопрос, заданный всерьез: «Любишь ли ты себя?», как правило, заставляет человека задуматься, засомневаться или вызывает самые разные, чаще отрицательные чувства, вплоть до слез, часто: «Нет, себя я хотел бы полюбить, но не умею. Да и времени не хватает. Сына, родителей люблю. А себя нет».

Понятно, что чтобы любить некоторые вещи (природу, например), не нужно никаких усилий – вышел на скамейку, идешь по улице, задрал голову вверх и любовь, вот она, снизошла.

Любовь к другим вещам (рыбалке или лазанию по горам) требует определенной работы, усилий, преодоления препятствий.

Любовь же к себе или другому требует не только работы, но и жертв. Сама по себе она случается редко, да и в этих случаях кратковременна как бабочка-однодневка или дистанционно- наблюдательна, как в случае с природой. В периоды полыхания гормонов это, правда, случается гораздо чаще: и к себе и к другим. Но как только человек взрослеет (не становится зрелым), начинает смотреть сверху на влюбленности (и к себе): молодо-зелено, что было – то прошло…

У молодежи, да и большинства взрослых, позиция по отношению к любви чаще как в 1-ом типе – с природой. Коль свалилась на голову, затрепетало сердечко – так и жизнь сладостней стала. И ночи без устали прогулять, и дела все позабросить, и дров наломать – все нипочем, благо, гормоны-то играют. А только вдруг сделал(а) что-то не то, сказал(а), не сказал(а) или еще какая-то ерунда, и нет ее, любви. А казалось-то – навечно, единственная и неповторимая была. Поболит-то сердечко, помается душа. Да время-то-лекарь исцелит. А там, глядишь, гормоны-то снова всхлынут.

Человек, решивший приложить к любви - отношениям еще и голову-разум, да еще и понасмотревшийся на свой прошлый опыт, примеры друзей, открывший уши к народной мудрости, понимает, что, чтобы сохранить снизошедшую любовь, нужны еще и работа, усилия, преодоление препятствий. И не только по организации быта, но и слабости другого принимать и со своими справляться. И дурь свою, завсегда готовую с удалью проявиться, отслеживать вовремя и узду на нее набрасывать. Да мало ли еще чего. Коли все это вовремя и достаточно поделать – глядишь, и семейная с родством и достоинством жизнь и удастся. Но любовь изначальная из такой жизни через месяцы или пару-тройку лет усочится. Памятью, правда, останется. Коли больше повезет, так и вспыхивать периодически будет: разок-другой в год или пятилетку.

Что ж ей любви такой-разэтакой надобно? Наобещала счастья до гроба, сделано, вроде, все по-людски, по-мудрому, ан она все равно в руках не держится… А может, без любви и спокойней как-то… (коль не смотреть себе в глубину, да и заткнуть эту глубину чем-нибудь понадежней да навсегда).

А кому разумному придет в голову, что любви еще три вещи нужны: любовь к себе, свобода и жертва(ы).

Любовь к себе понятней всего, казалось бы. Она, казалось бы, естественная и сама собой разумеющаяся, сходит на нет, иссыхает. Человек может уважать себя за дела, за какие-то качества, гордиться некоторыми достижениями, а любви к себе родному – ну не чувствует, и все тут.

А чтобы любить себя (а без любви к себе любовь к другому, взаимолюбовь невозможна), нужно не так много, но нужно обязательно: 1) помнить себя, о себе постоянно. Не позволять впадать себе в беспамятство себя под давлением всяческих дел, хлопот и обыденности; 2) понимать и чувствовать, что Я – существо уникальное, единственное и самоценное, что у меня есть свой собственный родной Путь, судьба; 3) не унижать и не уничтожать себя сравнениями ни с кем другим – ведь люди отличаются друг от друга гораздо больше, чем животные; 4) понимать, что Я – человек, существо растущее, развивающееся, а значит, надо держаться, соприкасаться с людьми растущими (вертикально). Ведь даже из марксистко-ленинской диалектики известно, что где нет движения, развития (внутреннего), там неизбежны застой, стагнация, загнивание.

Свобода в отношении себя означает не свободу перемещения, выбора материального, а именно свободу быть и существовать. А прикол и забава в реализации свободы быть означает научиться жертвовать. И слово Жертва здесь краеугольное. Ибо означает оно не приобретение привычек заботиться о себе любимом: физически, о своей внешности, эстетичности, воспитанности, комфорте и т.п., а столкновении со своей сердцевиной, с теми ее сторонами и качествами (личности), которые стремятся пустить жизнь по колее, свести ее к простоте и комфортности, лишают жизнь вызова (самому себе), азарта и куража. Отслеживание, обнаруживание этих, часто прячущихся за красивыми словами, глянцевыми обложками и «правильными» лозунгами, принципами частей себя и затем изничтожение их и есть жертва. Ибо части эти живы и хотят жить (и мы часто хотим, чтобы они жили, пока не поставим себе вопрос – честно и без уверток: хочу ли я продолжать себе потакать в этом и дальше или я выбираю быть?). И эту жертву никто, кроме себя самого, вместо себя, никто не принесет. И если жертва настоящая – то она с кровью и болью. А по-другому – тихо, спокойно, рассудительно, полюбовно – ну никак нельзя. Фикция будет и самообман.

Вот и любовь к Другому невозможна без любви к себе, только Свобода и Жертва здесь применяются иначе. Свобода означает, что ты понимаешь и полностью принимаешь, что Другой означает Другой. (Я уже говорил, что люди отличаются друг от друга гораздо больше, чем звери, птицы, рыбы, растения…). А это значит, что Другого вовек, хоть расшибись, не поймешь. Конечно, некоторые его ужимки, привычки, маски, стереотипы, комуфляжно-маскировочные чернила, которые, подобно осьминогам, он пускает, ты узнаешь. Но подлинную глубину его, как и себя самого, не постигнешь и все тут. Сколько угодно можешь расписывать качества и свойства, за которые ты ее (его) якобы любишь. К делу это не имеет никакого отношения. Сознание как не способно постигнуть природу и тайну любви, так не способно их создать и удержать, не приспособлено к тому, чтобы знать, что и как.

Есть Другой, есть его Путь, есть любовь между вами (и все это тайна – ну ведь прикол же!). И если ты выбираешь любовь, то Другому ты даешь свободу быть. Единственную настоящую свободу выбирать между бытием (где есть и горизонтальные и вертикальные направляющие Пути) и существованием. Косвенно, своим примером, выбором окружения ты можешь склонить, сподвигнуть его на выбор Бытия. И тогда вы сможете помогать друг другу расти и ваша любовь будет расти вместе с вами.

Сюда прилагается простой совет – из народной мудрости: «Взрослого человека нельзя пытаться воспитывать, переделывать, изменять или даже давать советы без его на это просьбы». Тем более любимого (если для тебя любовь все-таки приоритет).

И, наконец, о Жертве(ах). Всегда (так и хочется снизить планку и сказать «почти всегда») достаточно скоро в ваших отношениях ты обнаружишь, что что-то в них идет не так, происходит не то, что должно быть в настоящей любви. Разум, работа и усилия могут привести к так называемой гармоничной семейной жизни. Но для сохранения любви нужна Жертва. Порядок действий здесь такой же, как в сохранении Бытия и Любви к себе. Нужно выследить и вычленить в себе глубинное, что производит чувства, действия, поступки, разрушающие отношения или сводящие любовь к чему-то простому, само собой разумеющемуся. И дальше так же: этой живой, как бы она ни казалась правильной, привычной, справедливой, частью нужно пожертвовать. Другого пути нет. Для себя и своей любви.

И два последних рецепта из вековой народной мудрости. 1) Если вы выбираете любовь – то не должно быть никаких обусловленностей и условий (родители, дети, комфорт, деньги, что угодно другое) ни с одной из сторон. 2) Не выбирайте никогда то, от чего не сможете отказаться. (Подумайте сами над последним – как именно приятные и нужные уху слова «я не могу жить без тебя» и т.п. при наличии реального соответствующего чувства-позиции повисают гирей, невыносимой тяжестью на свободолюбивой, нежной, хрупкой…. Любовью).