Термин «нарцизм» Фрейд начал употреблять с 1905 года вслед за П. Некке, который использовал это понятие при описании определённого вида сексуальной перверсии, при которой субъект использует своё тело как сексуальный объект. В свою очередь, П. Некке использовал впервые этот термин вслед за Х. Эллисом, который впервые в работе «Autoerotism, a psychological study» соотнёс аутоэротизм с чувством самовосхищения и всем известным мифом о Нарциссе, в котором древнегреческий герой влюбился в отражённый от водной глади образ другого, не узнав в нём самого себя.
«Либидо, лишённое внешнего мира, стало обращённым на Я, в результате чего возникло поведение, которые мы можем назвать нарцизмом», пишет Фрейд. Естественно, возникает вопрос - почему либидо вдруг оказалось лишённым внешнего мира, если быть точнее, лишённым внешних объектов? Данное состояние характерно для шизофреников, пациентов в маниакальном состоянии, при бреде величия, для младенцев (М. Кляйн, видимо, и называла это состояние параноидно-шизоидной позицией, при котором у младенца есть лишь комплекс ощущений, он подвержен аннигиляционной тревоге и внешняя грудь им воспринимается как объект, который принадлежит ему, а не внешний объект). Возможно, что первичный нарцизм Фрейда и параноидно-шизоидная позиция Кляйн - это тождественные позиции. Если это так, то возможный ответ на вопрос о том, почему в какой-то момент либидо оказывается лишённым внешних объектов (при вторичном нарцизме) будет следующим: в какой-то момент юный субъект сталкивается с тем, что все те плохие частичные объекты, которые он ненавидел, и хорошие частичные объекты, которые он любил, - это всё части одного большого Другого, целостного внешнего объекта. И теперь ему необходимо столкнуться как со своей любовью к этому Другому, так и со своей ненавистью к нему, страхами и агрессией. Этот Другой идеализируется, чтобы его можно было любить, а ненависть обращается на себя, чтобы не подвергнуться угрозе со стороны Другого. И для компенсации этой агрессии, направленной на себя, юный субъект должен своё либидо отвести от внешних объектов и обратить его на себя. Видимо в этот момент и возникает поведение, которое Фрейд назвал вторичным нарцизмом.
Если это так, то шизофреник - это тот, кто не способен отвести либидо обратно на объекты внешнего мира, слишком велика его тревога аннигиляции и агрессия, направленная на своё Я, а точнее на Другого.
Различие между аутоэротизмом и нарцизмом состоит в том, что аутоэротические влечения изначальны, в отличии от нарцизма. У них разная природа, разные объекты, цели. Аутоэротические влечения - это реализация объектного либидо, нарцизм же, в свою очередь, - это реализация Я-либидо. При аутоэротизме субъект катектирует либидо на себе как на сексуальном объекте. При нарцизме речь идёт о катексисе либидо на Я как целостном объекте; субъект любит свой образ, который он конструирует посредством взгляда и речи другого, по образу другого. При вторичном нарцизме речь идёт об интериоризации отношения Другого к субъекту, идеальное Я формируется как идеальный образ себя в глазах Другого.
Ипохондрию можно прочесть как катексис либидо в какой-либо орган тела с целью его возбуждения. Орган используется как особая эрогенная зона для Я-либидо. А страдания ипохондрика происходят от того, что удовольствие субъекта переходит в избыточное наслаждение. То есть, объект наслаждения ипохондрика - его тело. Если всё это так, то получается, что ипохондрик - это психотик, его психоз соматизирован. Фрейд утверждает, что ипохондрия - это явление, гомологичное явлению страха при неврозах переноса, но происходит только при парафрении. Страх при неврозах переноса возникает тогда, когда объект запретен для удовлетворения бессознательного влечения и в результате влечение выражает себя посредством конверсии, реактивного образования или фобии. То есть, возникает вопрос о том, что/кто является объектом влечения парафреника и почему его влечение невозможно? Поскольку при парафрении речь и так идёт о нарцизме (вторичном), то психотик, получается испытывает страх от частичных объектов, поскольку целостные объекты он установить в своей психике не способен, он испытывает страх даже перед ними, то, видимо, частичные объекты для своих влечений он «выбирает» внутренние, а не внешние. Возникает впечатление, что при ипохондрии речь идёт о нарцизме «на лицо», если можно так выразиться (по аналогии с выражением, что у психотика бессознательное находится «под открытым небом»).
Субъект свои сексуальные объекты выбирает на основе опыта удовлетворения своих влечений. Первый наш опыт формируется в фазе аутоэротизма и его цель - самосохранение, влечения направленны на Я. Наше самосохранение невозможно без Другого, без другого младенец бы не выжил. Соответственно, это наш самый первый и самый важный опыт, благодаря которому мы, собственно, и живы. В дальнейшей жизни субъект может бессознательно выбирать партнёра, который вызывает в нём ассоциативно схожие чувства, в данном случае речь идёт о любви как переносе. Субъект желает быть единственным желанием другого. Это и есть примыкающий (опорный) тип выбора объекта. Видимо, об этом виде любви Лакан ведёт речь, когда говорит о том, что мы влюбляемся в того, в ком обнаруживаем свою нехватку, свой объект а.
Но есть и нарциссический тип выбора объекта, при котором субъект выбирает сексуального партнёра, в котором он узнаёт себя или встречает своё идеальное Я.
Так как нашим первым Другим, от которого зависело наше выживание, как правило, является женщина, мать, то Фрейд предполагает, что примыкающий тип выбора объекта характерен для мужчин. Для женщин же и гомосексуальных мужчин характерен нарциссический тип выбора объекта. Гомосексуальный мужчина влюбляется в свой Идеал-Я, образ которого он видит в другом, естественно, не узнавая в этом образе себя. Ребёнок как фаллос матери - самый яркий нарциссический любовный объект в мире. Исходя из этой логики Фрейда, можно рискнуть предположить, что при лесбийской любви речь идёт о примыкающем типе выбора объекта(?).
Фрейд пишет о вытеснении либидинозного влечения в связи с конфликтом, обусловленным культурными и этическими нормами, а главный культурный и моральный запрет, который должен усвоить юный субъект - Мать желать нельзя, у Другого есть свой другой. То есть, речь идёт о вытеснении в связи с Эдиповым комплексом. Само же вытеснение это возможно в связи с самоуважением Я. То есть, идеальный образ юного субъекта является ориентиром для его норм и поступков, только благодаря такому Я-идеалу, собственно, вытеснение и становится возможным. Я-идеал является совершенным, каким когда-то был юный субъект для себя. То есть, идеальное Я связано с такими нарциссическими процессами как идеализация и величие, раскрывает во всей своей полноте нарциссическое всемогущество юного субъекта. Важным моментом в разрешении Эдипова комплекса является идентификация с родителями и принятие запрета на удовлетворение влечения (культурного закона). Таким образом, Я-идеал формируется путём объединения идеализированного образа себя (нарцизма) и идентификации с родителями. Именно этому Я-идеалу юный субъект и пытается соответствовать, благодаря чему вытеснение и становится возможным. Возникает, конечно, вопрос о том, где заканчиваются функции Я-идеала и начинаются функции Сверх-Я? Или это суть одно?
О сублимации Фрейд пишет как о способе выполнения требования, который помогает избежать вытеснения. Происходит изъятие либидо от объекта, его десексуализация, путём обращения его на Я. Таким образом, сублимация способствует сохранению целостности Я.
При идеализации же изменяется объект, по сути, он распадается на частичные объекты, при этом усиливаются положительные качества хороших частичных объектов и игнорируются, нивелируются плохие частичные объекты. Объект теряет свою целостность. Только так его возможно полюбить. При таком идеализировании объекта повышаются требования Я, что способствует вытеснению, в отличии от сублимации. Возможно, только благодаря процессу сублимации ребёнок и способен идентифицироваться с родителями, образуя, тем самым, свой Я-идеал. Видимо, не идеализированных родителей совсем невозможно любить и желать стать им подобным.
