«Сократовские чтения - 2015». Тема: Информационная культура: управление и коммуникации. Общество. Страна. Город. Международный университет в Москве, 2015
Архипова С. В.
преподаватель,
факультет «Предпринимательство в культуре», кафедра прикладной культурологии и социокультурного менеджмента
Проблемы телесной культуры в современном российском и западном обществе в настоящее время особенно актуальны и обусловлены усилением воздействия современного информационного и техногенного общества на организм и психику человека, а также возрастанием роли отдельной личности и ее телесной культуры в современном обществе.
Российский исследователь А.А. Горяинов обозначил телесную культуру как сферу «гармонизации естественно-природного и социально-преобразующего в человеке, как область ценностно-ориентированного разрешения постоянных противоречий между ними»[1], что находит свое отражение и в исторических детерминациях телесности. По мнению саратовского исследователя Д.В. Михеля – это своего рода поиск многих поколений интеллектуалов «в человеческом теле опоры для конструирования своих объектов, какими бы они ни были по своему масштабу и форме»[2]. Ученый отмечает, что до установления политической и культурной гегемонии буржуазии в западном мире, «тело оставалось … интуицией вплоть до начала современной эпохи…». С началом капитализма изменяется статус тела, оно превращается в «неизвестный предмет» и требует новых форм толкования. Появляются новые средства связи, и жизнь людей выводится «за пределы досягаемости руки, глаза и уха»[3].
Известный франзузский социолог и философ Ж. Бодрийяр в своей монографии пишет о теле как о самом «прекрасном объекте потребления»[4]: «…современные структуры производства и потребления порождают у субъекта двойственную практику, связанную с разными (но глубоко взаимосвязанными) представлениями о своем собственном теле: представления о нем как капитале и как фетише (или объекте потребления). В обоих случаях важно, что тело далеко не отринутое и не упущенное, обдуманно вложено (в двух смыслах этого слова – в экономическом и психическом»[5].
Ж. Бодрийяр предлагает четыре модели тела, с которыми имеет дело современность. 1) Для медицины базовой формой тела является труп. Иначе говоря, труп – это идеальный, предельный случай тела в его отношении к системе медицины. Именно его производит и воспроизводит медицина как результат своей деятельности, проходящей под знаком сохранения жизни. 2) Для религии идеальным опорным понятием тела является зверь (инстинкты и вожделения «плоти»). Тело как свалка костей и воскресение после смерти как плотская метафора. 3) Для системы политической экономии идеальным типом тела является робот. Робот – это совершенная модель функционального «освобождения» тела как рабочей силы, экстраполяция абсолютной и бесполой рациональной производительности (им может быть и умный робот-компьютер – это все равно экстраполяция мозга рабочей силы). 4) Для системы политической экономии знака базовой моделью тела является манекен (во всех значениях слова). Возникнув в одну эпоху с роботом, манекен тоже являет собой тело, всецело функционализированное под властью закона ценности, но уже как место производства знаковой ценности. Здесь производится уже не рабочая сила, а модели значения – не просто сексуальные модели исполнения желаний, но и сама сексуальность как модель. Таким образом, в каждой системе, независимо от ее идеальных целей (здоровья, воскресения, рациональной производительности, раскрепощенной сексуальности), нам явлена новая форма редуктивного фантазма, составляющего ее основу, новая форма бредового видения тела, образующего ее стратегию. Труп, зверь, машина или манекен – таковы те негативные идеальные типы тела, те формы его фантастической редукции, которые вырабатываются и запечатлеваются в сменяющих друг друга системах.
Исследователь подчеркивает, что в эпоху современности тело «стало тем, чем была душа в свое время, – исключительной опорой объективации, главным мифом этики потребления»[6]. Причем основными лейтмотивами здесь являются красота и эротизм. А также забота о собственном теле и сохранение его здоровья. Эти тенденции современной западной культуры составляют новую этику отношения к телу. Вслед за американским исследователем М. Фитерстоуном такая культура именуется консумеристской. Консумеризм – это результат начавшейся эры конвейерного производства, триумфа медикализации и «маркетинговой революции», термина введенного британским писателем Р. Кейтом. Консумеристская культура производит новый тип телесности, который освобождается от ставших традиционными различий по полу, возрасту, расе, физическим возможностям, но также от различий, ставших известными, в связи с развитием клинической медицины, по степени патологичности. По мнению российского ученого Д.В. Михеля, «в известном смысле оно тяготеет к тому, чтобы стать воплощением божественного совершенства»[7].Новые теоретические горизонты и практические возможности в изучении телесности во многом определяются развитием естественнонаучных знаний и медицины, изменением культуры мышления. Человеческое тело в рамках метафизических систем, охватывающих объяснение законов природы с позиций механики и математики, общества и человека, трактуется как саморегулирующаяся, самозаводящаяся сложная машина.
В монографии Д.В. Михеля высказывается интересная идея о том, что механистическая модель телесности связана с миром театра[8]. Три представления вскрыли оборотную сторону тела: научный разум с его анатомическим театром в лице первого исследователя-хирурга А. Везалия и затем его продолжателей; технический разум, достижениями которого стали куклы-марионетки, представившие тело в его раздвоенности (тело-марионетку и тело-паяц); и, наконец, представления политического разума, отчет о котором впервые дает М.Фуко[9]. М. Фуко стремится выяснить социальные границы человеческой телесности. Эти границы во многом оформляются дисциплинарными пространствами, подчиняющими индивидуальное тело коллективному.
Таким образом, господствующее в XVII веке театральное мироощущение «наложило свой решающий отпечаток на формирование…дихотомии естественного и фальшивого»[10].
Анализируя особенности телесности человека в западной культуре, Д.В. Михель рассматривает новые миры телесности, возникшие в процессе реорганизации общего пространства западной культуры на новых исторических горизонтах[11]. Первый мир – это мир производства, который держится на принципе продуктивности. В этом мире фабрикуется «продуктивное тело», производится отбраковывание «непродуктивных тел». Телесность здесь скорее производительная, «природное тело» рассматривается как некое остаточное. Нужда в продуктивном теле здесь со временем отпадает, и его заменяют машины-роботы.
Второй мир – мир репродукции, в котором главный акцент делается на женском материнском теле. Мир производства вносит в него свои коррективы: он не отказывает ему в природности, но принуждает быть прозрачным, используя технические достижения века рационализации (технологии просвечивания репродуктивного тела).
Третий мир, в котором правит двойной закон: потребляй и будь потребляемым – это мир потребления. Тело в нем – субъект потребления пищи, товаров и знаков, а также объект потребительского спроса, обмениваемый «на все остальные: реклама продуктов, услуг, круизов».
Таким образом, «в каждом из трех миров современной западной культуры тело было создано как артефакт, как культурный продукт, как научно-технико-политическое изделие, как совокупный эффект стратегий капитализма»[12]. Являясь особой средой конструирования тела, посредством различных инструментов знания, технологии и власти, культура современной эпохи представила новые эталоны телесности.
В трудах Д.В. Михеля исследуются основные закономерности формирования современных типов телесности в пространствах производства, репродукции и потребления[13]. Рассмотрим некоторые из них, имеющие отношении к теме нашего исследования. Уже упомянутое нами выше тело-робот свое начало ведет от поточного режима производства Г. Форда, американского промышленника, применившего впервые в истории метод поточного производства. Требования, предъявляемые к мыслительным способностям рабочего, были минимальны. Согласно Форду работник не должен думать над содержанием своей работы и выполнять лишних телодвижений. Совершая минимум усилий, он передает свою рабочую силу машине и становится телом, функционирующим при машине. И хотя ритм машины еще связан с ритмом его жизнедеятельности – фордовское тело – это уже совершенный робот, который не трудится, а функционирует. Это тело, которое постоянно включается в цикл повторения, и только когда прерывается этот цикл, оно перестает быть телом-роботом. Таким образом, человек первым примеривает на себя свойства машины, тело-робот появляется еще до настоящих машин-роботов. Промышленные роботы, вопреки фантазиям древних о совершенной машине, совершенно не походят на человека. Человеческое начало в них уступает место техническому. Цель робота – заменить человека, его руки, глаза, голос, слабые ригидные мышцы. В начале 80-х гг. XX века на автосборочных конвейерах компании «Дженерал моторс» наряду с человеческими ресурсами стали использоваться роботы, труд которых потенциально планировался как замена рабочей силы. Однако в эти машины был лишь менеджерски внедрен определенный тип работы, передаваемый телам рабочих на линии. Полностью реализованная роботизация обеспечивает новую ступень контроля над людьми, легко устраняя оставшийся человеческий элемент и навязывая телу работника ритм, которому он, безусловно, подчиняется. В условиях современного производства подобная роботизация происходит не только на конвейерном потоке, но и при внедрении централизованного компьютеризированного контроля за работой в условиях любого производства с компьютерными технологиями. Особенно сильно это проявляется в компаниях, производящих высокоточную технику, электронное оборудование, компьютеры и компьютерные программы. Примером могут служить заводы американской компании «Хьюллет-Паккард», уровень контроля на которых более высок, чем на прежних заводах в тяжелой индустрии. Как и в «информационном паноптикуме» Ш. Зубофф, в этой системе тотального учета и контроля проблема дисциплины в традиционном ее смысле не стоит. Тело рабочего в современной компании – это своеобразная машина, к которой применяются скорее не дисциплинарные решения, а технические. Провинившегося уволят, заменив на другой механизм, более четкий, который в своем функционировании не дает брака. «Нечего и говорить, что еще раньше в этом гигантском производственном мире, выкроенным по Форду, научились отчуждать жесты рук, взгляды глаз, движения ног и т.п. превращая тела в прототипы самих систем контроля, которым они принадлежат», – констатирует в своем исследовании Д.В. Михель[14]. Еще одним примером телесности мира потребления является масс-медийный образ телесности – идеальный пример консумеристского тела[15], несущего в себе представления о «Воплощенном Человеке» эпохи высоких технологий. Это своеобразное тело-фантом, которое живет в основном на экране, но от этого не утрачивает свойства своего существования. Это случай, о котором Ж. Бодрийяр пишет как об «избытке реальности». Такое масс-медийное тело становится своеобразным элементом контроля, поскольку побуждает к действию, подражанию, исполнению тех или иных рекомендаций по уходу за телом. Подобный образ телесности в массовом сознании начинает прививаться как новый эстетическо-гигиенический идеал, которому свойственны чистая, свежая, умеренно загорелая, упругая гладкая кожа и сверкающая белизна зубов.Развитие информационной инфраструктуры и проникновение техники на все уровни культуры усложняет мир и бытие человека в нем. Виртуальная реальность выступает сегодня как орудие манипуляции человеческим опытом. О.Н. Астафьева ставит вопрос о том, насколько предсказуемы перемещения человека в виртуальном киберпространстве[16]. По мнению исследователя, это приводит к измененности статуса реальности (телесности), оказывая влияние на положение личности в социуме, а именно, изменяя ее волю, сознание, адекватную оценку возможностей и др.[17] Изменения в общественном сознании, выражающие спрос на соответствие вышеописанному идеалу, способствовали развитию косметической хирургии. За достижение красоты и здоровья люди готовы платить как за всякий другой товар. Многие привычные значения тела перекраиваются. Мужская дородность, как символ материального благополучия, сменяется на идеал молодости или моложавости. Мужское лицо с морщинами, как признак мужественности и решительности, разглаживается. Удаляются лишние жировые складки, непривлекательные пигменты на коже. Безупречная юношеская телесность становится рекламным идеалом, который обрушивается на зрителя с экранов телевизоров, обложек журналов, рекламных плакатов. С точки зрения Д.В. Михеля, «в антропологическом смысле этот тип телесности предстает как фантом Бессмертного Человека»[18]. Что касается общества с доминированием «ценностей человека бизнеса», вполне логично, что в систему этих ценностей включаются ценности телесного бытия человека, а именно: ориентация на сохранение здоровья и, прежде всего, привлекательного физического имиджа.
Деловой мир, мир бизнеса имеет свои правила относительно внешнего облика человека. В нем особое значение приобретает его габитарный имидж[19], т.е. внешний облик человека, его одежда, прическа, акссесуары делового стиля, посредством которого можно позиционировать такие качества, как строгость, простота, опрятность, практичность, организованность, собранность, уверенность в себе, надежность.
Таким образом, тело человека становится «личным проектом», который соответствует ожиданиям окружающей культурной среды, чаще производственной, результатом слепого следования «корпоративной идентичности» и пресловутой успешности. К телам мира потребления относятся и «тело без лишнего веса», как пример озабоченности стройным телом, в большей степени являющимся приоритетом женской половины человечества. А также феномен «медикализованного тела», активно усваивающего разнообразные медицинские услуги, предоставляемые современными высокими технологиями.Известный американский философ Ф. Фукуяма[20], пишет о стремлении расширения области действия лекарств на все большее число состояний. Он выделяет в качестве причин следующие: снятие человеком с себя ответственности за свои действия и передача этой ответственности в область медицины; а также экономические факторы. Об этом стоит задуматься, по мнению автора, до того, пока данная тенденция не станет необратимой уже на уровне популяции.
По справедливому замечанию российского ученого И.М. Быховской, «все эти и сопутствующие им феномены могут превратить естественное тело в своего рода артефакт современной цивилизации»[21]. Консумеристское тело, по мнению Д.В. Михеля, «является как раз тем звеном, которое позволяет нам более панорамно рассмотреть суть происходящих в культуре изменений. Через анализ консумеристских политик тела мы достигаем возможности дать взвешенную критику тех процессов, что превращают современного индивида из обычного потребителя в потребителя знаков, оказывающегося в то же время таким же воплощенным знаком, что потребляют другие»[22].В то же время результаты социокультурных исследований особенностей общественного сознания, в частности, в российском обществе, показали, что все более очевидной становится тенденция постепенного разрушения традиционной ориентации на достижение материального благосостояния и потребительского успеха[23]. Эта тенденция характеризуется как постматериалистическая. В центре внимания все более оказывается проблема самореализации личности: от создания внешнего физического имиджа, о чем упоминалась выше, до возможности занятий интеллектуальными и духовными видами деятельности. Все это может являться основанием для отношения к своему телу как ценности, развивающемуся через поиск себя, утверждение своего личностного начала, а также фактором, ускоряющих процесс становления и развития соматической культуры.Таким образом, в современном социуме можно выделить две важные тенденции: с одной стороны, происходит разрушение самой возможности телесной и культурной идентификации, разрыв тесной связи духовного и телесного бытия движение в сторону материальных ценностей; с другой – принятие ценностей, направленных на защиту и развитие телесности человека, существующей в неразрывном единстве и взаимодействии с природной, социальной и культурной системами.
Список используемых источников:
- Астафьева О.Н. Эвристические возможности синергетики в исследовании социокультурных процессов: возможности и пределы. - М.: изд-во МГИДА, 2002. - 295 с. - С.206-227.
Бодрийяр Ж.Общество потребления. Его мифы и структуры. - М.: Республика; Культурная революция, 2006. - 269 с. - С. 167–193
Быховская И.М. «Homo somatikos»: аксиология человеческого тела. - М.: Эдиториал УРСС, 2000.- 208 с. - С. 164.
4. Гавров С.Н. Социокультурная традиция и модернизация российского общества. Монография. - М.: Ротапринт МГУКИ, 2002. - 146 с.
5. Горяинов А.А. Феномен телесности в социокультурном пространстве: автореф. дис. … канд. философ. наук. Тула, 2006. – 17 с.
6. Метаева В. Габитарный имидж лидера. - URL: http://www.bkworld.ru
7. Михель Д.В. Воплощенный человек. Западная культура, медицинский контроль и тело; под ред. проф. С.В. Мартыновича. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. - 204 с.
8. Михель Д.В. Тело в западной культуре. Саратов: Научная книга, 2000. – 172 с.
9.Николаева, Е.В. «2 в 1» как формат повседневной культуры эпохи виртуального консюмеризма // Модернизация экономики и общественное развитие. - М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2007. - С.296-303.
10. Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции. - М.: Изд-во АСТ, 2008. - 249 с.
11. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. - 478 с. - С. 48–102.
[1] Горяинов А.А. Феномен телесности в социокультурном пространстве: автореф. дис. … канд. философ. наук. Тула, 2006. 17 с. С.15.
[2] Михель Д.В. Тело в западной культуре. Саратов: Научная книга, 2000. 172 с. С.13.
[3] Там же, с. 14–15.
[4] Бодрийяр Ж.Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Республика; Культурная революция, 2006. 269 с. С. 167–193.
[5] Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М. 2006. С 177.
[6] Там же. С. 168-193.
[7] Михель Д.В. Воплощенный человек. Западная культура, медицинский контроль и тело; под ред. проф. С.В. Мартыновича. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. 204 с. С.167.
[8] Михель Д.В. Тело человека в западной культуре. Саратов, 2000.
[9] Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. 478 с. С. 48–102.
[10] Михель Д.В. Тело человека в западной культуре. С.16–17.
[11] Там же.
[12] Михель Д.В. Тело человека в западной культуре. Саратов, 2000. С.18–22.
[13] Михель Д.В. Тело человека в западной культуре; Михель Д.В. Воплощенный человек.
[14] Михель Д.В. Тело человека в западной культуре. Саратов, 2000. С. 79.
[15] Николаева, Е.В. «2 в 1» как формат повседневной культуры эпохи виртуального консюмеризма // Модернизация экономики и общественное развитие. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2007. С.296-303.
[16]Астафьева О.Н. Эвристические возможности синергетики в исследовании социокультурных процессов: возможности и пределы. М.: Изд-во МГИДА, 2002. 295 с.
[17] Там же. С.206-227.
[18] Михель Д.В. Воплощенный человек. Саратов, 2000. С. 167.
[19] См.: Метаева В. Габитарный имидж лидера. URL: http://www.bkworld.ru.
[20] Фукуяма Ф. Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции. М.: Изд-во АСТ, 2008. 249 с.
[21] Быховская И.М. «Homo somatikos»: аксиология человеческого тела. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 164.
[22] Михель Д.В. Тело в западной культуре. Саратов, 2000. С. 126.
[23] Гавров С.Н. Социокультурная традиция и модернизация российского общества. Монография. М.: Ротапринт МГУКИ, 2002. 146 с.
