Шарлотта Силл написала эту статью спустя неделю после террористических актов в Париже, где в пятницу вечером, 13 ноября 2015 года, многие были ранены или убиты, а еще больше было травмировано. Эти, казалось бы, случайные акты насилия были совершены отдельными лицами. Но они являлись частью группы. Как являлись и парижские полицейские, чья массовая реакция, в целях преследования преступников, добавила еще больше разрушения в травмированном городе. Судя по всему, многие отдельные террористы уже были пойманы или убиты, но группы, которые они представляли, перешли на новый уровень политической напряженности. Мир затаил дыхание.

Эти события возвращают автора к словам Далал (2016) и Самюэля (2016). Общества, группы и религии, представленные отдельными лицами, заперты в жуткой глобальной игре третьей степени (было ли когда-то слово «игра» из беззаботного транзактного анализа настолько неуместно, как здесь?), в результате чего действия нескольких лиц принимаются за действия всей группы.

Ш. Силл размышляет об играх как об экстернализации внутреннего разговора, который представляет собой интериоризацию внешнего разговора, и так далее. Отношения - это постоянные переговоры власти и любви. Мы временно решаем эту напряженность путем создания игр, игровых ролей и игровых паттернов. Шарлотта, соглашается с Далал, находясь под влиянием его идей на протяжении уже многих лет, - что человек является социально встроенным и сконструированным. Однако, автору интересно, что в своей последней статье Далал фокусирует внимание на власти и взаимозависимости. Видит ли он любовь как просто часть разменной валюты властных отношений?

Формирование и сформированность

В других статьях (Heiller & Sills, 2010; Sills, 2003), Ш. Силл создала теорию социального конфликта (Whittaker & Lieberman, 1964) и понятия роли замка (Bogdanoff & Elbaum, 1978) для изучения напряженности и связи между индивидуальным поведением и групповыми процессами, которые приводят к групповым играм. Эта теория выявляет определенные ключевые тревожащие вопросы, которые должны быть решены каждой группой людей так, чтобы они могли жить в относительном мире и продуктивности. Автор описывает их как экзистенциальные данности, которые лежат в основе и в тени всего человеческого опыта, представляя собой такие аспекты, как власть, контроль, удача, принадлежность, безопасность, забота, конфликт и так далее. Если группа не решает вопрос и не ищет способа справиться с ним, то кто-то один из представителей этой группы, чей индивидуальный сценарий предполагает быть особенно озабоченным конкретно данной экзистенциальной проблемой, бессознательно начинает поднимать этот вопрос в той или иной форме, призывая остальных признать эту проблему. Ш. Силл связывает это с игрой и со сценарной теорией, возвращаясь к идее Кейни (1983), что «Игра или набор игр . . . [это] внутреннее заигрывание с ядерным вопросом жизни» (стр. 87).

Например, в одной организации, в которой Ш. Силл работала фасилитатором группы, обычно никто не бросал вызов власти главного исполнительного директора. Один за другим, появлялся член правления, входивший в бессознательную роль, чья суть казалось заключалась в бросании вызова во все более агрессивной форме, чуть что чувствуя себя заглушенным. Вскоре он был удален и последовал период затишья. Но потом кто-то еще вошел в роль. Только когда члены правления были коллективно готовы, чтобы признать и принять свое право на несогласие с властью и различие во мнениях, потребность в возникновении индивидуальной роли поутихла. Излишне говорить, что люди перенимают роли, отыгранные в семье своего происхождения, как и те, кто говорил правду властям и был за это наказан. Ш. Силл видела, как в эту же игру играли культурно, когда в международной лидерской команде, все члены обоюдно оставляли необходимость говорить сложные, но важные вещи на своего голландского коллегу. Голландцы имеют репутацию людей склонных к прямолинейным разговорам, но данная личность была не особенно более жесткой, чем кто-либо другой. Он был очень удивлен, найдя на себе метку бунтаря, даже смутьяна. Ш. Силл предполагает, что такая же динамика разыгрывается и на мировой арене, когда люди взаимодействуют по решению данных проблем или избегают их, а малые группы принимают ситуацию как есть.

Ш. Силл допускает, что такое понятие групповых игр могло бы найти свое место в мыслях Далал. Он писал: «дело не в том, что предсуществующее «Я» интернализировала социальное. Вернее, «Я» проходит формирование через рекурсивные процессы интернализации/экстернализации» (Dalal, 2016, p. 95). Это не значит, что каждая экстернализационная интернализация - это игра, хотя в настоящем смысле она является частью сценария. Другими словами, наши модели отношений определяются тем, какие мы вдыхаем и выдыхаем социальные и политические дискурсы, которые воплощаются в уже социализированной и политизированной среде, начинающейся с молоком матери. По какой-то причине, это напомнило автору хорошо знакомую, хотя, возможно, апокрифическую, историю о том, что Лондонская питьевая вода уже прошла через семерых человек (в некоторых частях мира это, безусловно, правда). Игры возникают как реляционные модели представляющие собой «заигрывания», как Киз назвал их, с тревожащими проблемами социального мира.

В то время как внимание Далал сконцентрировано на важности индивидуальной ответственности, Сэмюэлс (2016) признает, что «индивиды являются социально сконструированными даже тогда, когда они считают себя автономными и внутренне директируемыми лицами», хотя он и выступает за «сохранение места в радикальной политике за идеей индивидуализма» (стр. 102). Он подчеркивает, что мы не освобождены от индивидуального выбора просто потому, что мы социально сконструированы. Действительно, он предполагает, что индивидуум, является частью, но также может отделиться от (восстать против) социума, и имеет важное значение для формирования радикального движения. Ш. Силл хотела бы заявить о важности индивидуального опыта в формировании мировоззрения, но она принимает скорее другой взгляд на эту идею.

Мы взаимосвязаны

Во-первых, кажется неоспоримым, что мы взаимосвязаны и переплетены, рождаемся из «поля» и в него. Это понимание поддерживается современным идеями квантовой физики и комплексной теории в самом широком плане, а так же неврологии и лингвистики на основе модели личности на индивидуальном уровне.

В транзактном анализе, это первое чувство «Я» отражено в модели эго-состояний (Sills, 1997), в котором Ро (представляет интернализованных Других) и До (представляет организм с момента зачания) рисуются на пересечении с Во. Это означает, что нет такой части «Я», которая не была бы сформирована в процессе взаимодействия биологического влияния с влиянием окружающей среды. Действительно, мы говорим «есть очень реальный смысл в том, что нет потенциально никакой части До ... на которую не влияла бы окружающая среда» (Hargaden & Sills, 2002, p. 19).

Если экстраполировать эту модель на себя, будет ли логичным обозначать другие эго-состояния как раздельные? Если мы это сделаем, подразумеваем ли мы, что Родитель, хоть, конечно, и является внутренней частью человека, но может, в теории, быть заряжено или нет? Не следует ли все эго-состояния рисовать пересекающимися, как в текущей схеме контаминации (Berne, 1977, p. 28)? Это можно было бы назвать социализацией, а процесс повышения осознания предпосылок, убеждений и ожиданий - десоциализацией или даже антисоциализацией, — интересная мысль. Тогда, работа практиков заключалась бы в помощи клиентам в осознании, на сколько они являются фрагментами своего общества, конечно же, аккуратно обращаясь к тому, как сходства в их культуре объединяют и могут быть столь же значительными, как и опасности, связанные с игнорированием различий.

Но это ведь еще не означает, что есть «Я», осознание которого повысилось? Автор вернется к этому позже.

Если нет никакого отдельного «Я», если в этом случае каждая часть нас самих - это лишь простой фрагмент общества, и аргумент доведен до логического завершения, тогда все люди были бы одинаковыми, как коллектив Боргов со своим менталитетом улья в телевидении и серии фильма Звездный путь (см., например, Star Trek: First Contact, Frakes, 1996). Ш. Силл вспоминает Грегори Бейтсона (1979), который отмечал, что каждая причина может иметь множество эффектов, и каждый эффект может быть следствием нескольких причин, таким образом растворяя всякое понятие о линейной причинности, оставляя только то, что он часто упоминает в качестве паттерна, который объединяет. По общему мнению, Бейтсона не беспокоила чистка зубов, хотя возможно это было из-за его убеждений - вопрос спорный (он также утверждал, что, как это ни было парадоксально, эта ситуация не означает, что мы можем отказаться от этического мышления и вопросов «правильно ли это делать для нас в данной ситуации?», даже если мы не можем быть уверены в последствиях). Последствий много. Сэмюэлс отмечает опасность потери ответственности и политической мотивации. Мы рискуем отказаться от нашего чувства соучастия и погрузиться в безнадежную пассивность и ощущение бессмысленности.

Таким образом, мы сталкиваемся с осознанием того, что наша личность не может быть отделена от других: группы, общества, и в конечном счете человеческой расы. И все же, каждый из нас имеет свой опыт — яркий, несомненно уникальный — будучи субъектом, который является отдельным и отличным от других. Как писал Сэмюэлс (2016), «это опыт бытия человека, который меня интересует на данный момент, каким бы иллюзорным в интеллектуальном плане он ни был» (стр. 102). Неопределенность создает этот парадокс уникального опыта в противовес рациональному мышлению, являясь запутанным и потенциально тревожно-провокативным. Как отмечал Стейси (2003), мы, люди, так хотим быть уверенными в очевидных причинах и следствиях, что сопротивляемся идее формирования социального и индивидуального друг другом одновременно. Колеблясь между одним или другим, ища причинно-следственную связь, когда они на самом деле взаимны и одновременны. Действительно, интересно, много ли нас и наших клиентов повторяют ограниченные модели (сценария), стремясь добиться какой-то определенности и предсказуемости в этих тревожных условиях? Мы не похожи на Боргов. Каждый из нас подвергается собственным определенным вариантам социализации. Каждый родитель и окружающая среда, каждый набор «Мы», как Далал называет это, формируют нашу личность в Другом. Билл Кричли (личное обращение, 3 декабря 2015 года) сказал, что «социальное интернализируется индивидом, а затем заражает воображение». Все это проявляется в наших играх и сценариях.

Взывая к лучшим Нам

Однако, Ш. Силл хочет взять идею личности и группы в несколько ином направлении. Ей нравится понятие Далал о многих «Мы», которые составляют нашу личность. В конечном счете, это «Мы» человечества, из-за чего она видит вопросы фокусного конфликта как экзистенциальные вопросы человеческого бытия. Это указывает на общность, на то, что связывает нас всех. Из этого следует, что все мы имеем набор способностей каждого человеческого чувства, эмоции и отношения. Просто нам случается почувствовать лишь какую-то часть из этого.

«Отношения приоритетны к тому, к чему относятся», - пишет Далал (2016, с. 95). Ш. Силл согласна с точки зрения нашего самосознания, самоотношения. Но только ли в нашей индивидуальной, уникальной версии универсальной человеческой борьбы, мы находим наши сходства и различия? Возможно, здесь упущено что-то важное.

Ш. Силл сопротивляется позиции Далал, что универсальная принадлежность не имеет смысла, что сама идея сопричастности предполагает свою противоположность. Она полагает, что мы принадлежим к чему-то большему и универсальному, что существует не смотря на то, есть ли у нас к нему чувство принадлежности или нет. Нас связывает нечто более глубокое, чем человеческие страдания, связанные с экзистенциальными вопросами. Шарлотта уверена, что есть «Я», которое является большим, чем наша социализированная личность, «Я», которое является одновременно одними нами и нами, соединенными с глубинным образом Вселенной.

Так как автор внимательно относится к своему внутреннему миру, она старается держаться как можно ближе к своему жизненному опыту, как жет. Она старается ощущать свою связь со всеми аспектами человеческого опыта. Это не может быть весь опыт, конечно же; Она не знает, какого быть голодными и запуганными беженцем, и она еще никогда не вела себя исходя из желания убивать. Но она может найти эхо внутри себя: ей ведомы страх и смертельная ярость.

Затем, кто же это «Я», которое наблюдает за всем этим? Большинство из нас (все ли мы?) чувствуют прекрасные человеческие качества, которые, как мы знаем, присутствуют в Нас аутентичных, Лучших. Автор имеет ввиду такие качества, как любовь, сострадание, сотрудничество, доброта. Социальное давление неизбежно вгоняет нас в сценарные позиции по отношению к власти, жадности и конкуренции. Но в сильные, спокойные минуты пребывания в нашем внутреннем мире, мы можем найти другое самоощущение, связывающее нас гораздо более тесно со состоянием человечества. В духовных общинах, этот основополагающий и объединяющий «нуменон» называется, например, Истинной природой, природой Будды, Атман, Любовью и, конечно же, Бог. Экхарт Толле (2011) говорил «тот, кто выражает себя через многих».

Ш. Силл считает, что наш долг реализовать эти лучшие качества, как часть нашего стремления создавать разнообразие в мире. Этот процесс начинается с практикой бытия, насколько это возможно, здесь и сейчас, не отказываясь от внутренней или внешней реальности, открывая наши сердца всему, чтобы это ни было, будь то радость, боль, страдание или беспокоящие ключевые вопросы внутри нас самих. С этого места наши действия становятся обдуманными и выбранными, а не выходящими из привычных паттернов сценария. Действие может принимать форму бытия с тем, что происходит в консультативном кабинете; резонируя с болью нашего клиента, гневом или деструктивностью; с пониманием этого в нас; и позволяя этому осознаваться. Или же оно может принимать форму социального действия. Сначала, это, возможно, будет болезненно, действие отделено от других, но благодаря обращению к нашей разделенной общей аутенчитности Лучших себя, мы находим возможность коллаборации.

Список литературы:

Bateson, G. (1979). Mind and nature: A necessary unity. New York, NY: Hampton Press.
Berne, E. (1977). Intuition and ego states: The origins of transactional analysis (P. McCormick, Ed.). SanFrancisco, CA: TA Press.
Bogdanoff, M., & Elbaum, P. L. (1978). Role lock: Dealing with monopolizers, mistrusters, isolates, helpful Hannahs, and other assorted characters in group psychotherapy. International Journal of Group Psychotherapy, 28(2), 247–262.
Campos, L. P. (2013). Update on TA and social responsibility. The Script, 43(7), 8.
Dalal, F. (2016). The individual and the group: The twin tyrannies of internalism and individualism. Transactional Analysis Journal, 46, 88–100.
Frakes, J. (Director). (1996). Star trek: First contact [Motion picture]. United States: Paramount Pictures.
Hargaden, H., & Sills, C. (2002). Transactional analysis: A relational perspective. Hove, England: Brunner-Routledge.
Heiller, B., & Sills, C. (2010). Life script: An existential perspective. In R. G. Erskine (Ed.), Life scripts: A transactional analysis of unconscious relational patterns (pp. 239–268). London, England: Karnac Books.
Keyes, M. F. (1983). Inward journey: Art as therapy. La Salle, IL: Open Court.
Kohlrieser, G. (2006). Hostage at the table: How leaders can overcome conflict, influence others, and raise performance. San Francisco, CA: Jossey Bass.
Samuels, A. (2016). ‘‘I rebel, therefore we are’’ (Albert Camus): New political thinking on individual responsibility for group, society, culture, and planet. Transactional Analysis Journal, 46, 101–108.
Sills, C. (1997, 23 February). The self in transactional analysis. Advanced training workshop presented at Metanoia Institute, London, England.
Sills, C. (2003). Role lock: When the whole group plays a game. Transactional Analysis Journal, 33, 282–287.
Stacey, R. D. (2003). Complexity and group processes: A radically social understanding of individuals. London, England: Routledge.
Steiner, C. (2000). Radical psychiatry. In R. J. Corsini (Ed.), Handbook of innovative therapy (pp. 578–586). Chichester, England: Wiley.
Tolle, E. (2011). A dialogue with Ram Dass and Eckhart Tolle. Retrieved from https://youtu.be/zPmgTJGPzlg
Tudor, K. (Ed.). (2011). The turning tide: Pluralism and partnership for psychotherapy in Aotearoa New Zealand. Auckland, Aotearoa New Zealand: LC Publications.
Whittaker, D. S., & Lieberman, M. A. (1964). Psychotherapy through the group process. New York, NY: Atherton Press.