Природа не терпит цифру 1
... в ней нет этой цифры, единица внеприродно - сверхъестественна, находится за пределами всего, что есть на Земле и намекает на невидимое трансцендентное Ничто. В монотеистических религиях это Ничто персонифицируется и уже в виде личности Бога присматривает за нами, нашими действиями и даже мыслями, наделяет человеческую природу несовершенством, греховностью и необходимостью искупать грехи.
Бессмысленно искать ответ на вопрос, кто создал Абсолют, поскольку больше и выше него ничего нет. Но ответ может быть вполне простым и он напрашивается сам собой: высшее создают те, что внизу, что смотрят снизу вверх, как дети на своих родителей. Каждый народ заслуживает свое правительство своего бога, поскольку творец божественной идеи предвосхищает Творца.
Например, бог Атон, почитаемый как бог Солнца родился среди людей в Древнем Египте. Родился не каким-то чудесным образом, а в результате религиозной реформы фараона Эхнатона. Проводивший реформу преследовал вполне человеческую и прагматическую цель монополизации власти. А для этого нужно было забрать ее из рук жрецов многобожия.
Важнейшую роль в утверждении единобожия сыграл также Осарсиф – Моисей, о котором разные источники сообщают разное, вплоть до того, что это собирательный образ разных исторических личностей. Иосиф Флавий, автор «Иудейских древностей» представляет, например, такую историю жреца из Гелиополя, ставшего предводителем «оскверненных»:
Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне <…> Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков, где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход <…>. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, <…> приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. <…> пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покорённым населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они <…> не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причём сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил своё имя и стал называться Моисей.
Не факт, конечно, что это был тот самый Моисей, плутавший 40 лет со своим миллионным отрядом по пустыне. О фактическом мы не можем договориться даже касательно современности. Но то, что некто по имени Моисей дал развитие идеи единобожия в этом сходятся и библейские писания и добиблейские тексты. Все источники сообщают, что потеряв защиту древних богов своего племени и убегая от фараона, он унес с собой эхнатоновскую идею единого бога.
Осарсифу – Моисею потребовалось 40 лет и появление способности говорить с обитающим за пределами мира Незримым, Непостижимым и Невыразимым Ничто, чтобы идея сверхбога утвердилась в человеческом сознании на века. Для племен, не знакомых со школьной астрономией не было никаких проблем в том, чтобы Некто Сущий узрел в отдаленном уголке Вселенной, в одной из триллионов галактик, у одной из трехсот миллиардов звезд Млечного Пути нашу планету и человека, называющего себя его пророком.
Эта несоразмерность не показалась проблематичной даже философов.
Под теизмом мы разумеем общую мысль, что абсолютное начало, как бы оно ни мыслилось, всё-таки не должно быть представляемо в форме слепой, бессознательной силы; поэтому оно не может быть подведено под категорию общей субстанции или отвлечённого, безличного разума, но непременно должно быть мыслимо как личное, само в себе сущее бытие» (Фихте)
Времена зарождения единобожия и нравы людей были жестокими и не удивительно, что после египетского бога Солнца единый бог - Невыразимое Ничто обрел облик несдержанного беспощадного психопата Яхве. Не мудрено, что его заповеди не только не соблюдались в будущем, но были нарушены почти сразу самим же богоизбранным народом. Божьи законы не были приняты даже в первом чтении.
Все стало возможным с этого момента. Начиная с разбитого Моисеем камня с заветами, полученными от сверхбога до любых заблуждений, злоупотреблений, нетерпимости и фанатизма с массовыми истреблениями.
Языческие боги древних египтян, греков, римлян, славян и других народов, чьи имена помнят только историки были побеждены новой верой. Единобожие победило не только их богов, но и сами эти народы. Народ, утративший свою веру, исчезает, и начинается история нового мира. Боги, следившие на протяжении тысячелетий за равновесием в мире, провалились в пустоту черной дыры Единого Запредельного Ничто. Ничто стало новым богом. Даже вечный порождающий Хаос превратился в Ничто.
Бог один, един, но в нем как в зеркале отразились вполне человеческие противоречия. Древний Зевс, словами современного писателя говорит, что бог монотеизма это:
отражение вашего собственного желания превосходства и всевластия, потому что все вы — маленькие ахетатоны и моисеи, потому что вы сами хотели бы быть единственными и навязывать свою волю целой Вселенной. А поскольку с утра до вечера все доказывает каждому из вас, что он отнюдь не высший и не единственный, вы и породили или восприняли этот образ бога-отца, всемогущего самодержца, чтобы утверждать, будто вы его Дети, и убаюкивать себя иллюзией, будто вы на него похожи….
О! Как же пагубны были для вас гимны безумного фараона!...
Безумный фараон, властолюбивый пророк; вы сами, захотевшие стать высшими существами, сделали из человека ничтожество, носителя первородного греха. (Морис Дрюон, "Дни людей. Дневники Зевса").
Часть древних богов послужили праобразами новому богу, часть воплотились в его непримиримого антипода. Множество мелких бытовых ссор и войн за лучшие земли превратились в непрекращающуюся бойню всех против всех во имя одного и того же единого бога – каждый за себя, бог со своей армией против своего антипода и против всех.
Мир не просто потерял равновесие, которое являлось постоянным уравновешиванием противоположностей в четверичной системе координат многобожия, а раскололся на две не соединяемые части света и тьмы, добра и зла. Людьми стали управлять не заветы, а лишь одно правило: будь в мире с богом твоего племени и тебе воздастся. Твоим врагам тоже воздастся, но поскольку бог на твоей стороне, значит они получат воздаяние безбожников.
Лишится поддержки бога – значит стать уязвимым, потерявшим защиту. Идея бога встроилась в систему жизнеобеспечения и стала защитой от опасных соседей, верующих в другого бога. Другие уже не друзья, и даже не иные, они становятся чужими по вере, врагами твоего бога и твоими личными. Пусть даже у них точно такая же божественная опция, но они исповедуют другой культ. Любые различия в представлениях о Непостижимом стали поводом к бесконечной грызне и исключением других из числа людей. Как будто у этих других на самом деле другие страхи и другие потребности.
Тут уже не остается ничего, чему учили пророки единобожия, ничего гуманного, сознательного, творческого и божественного. Все совсем наоборот. Когда повсеместное равновесие древнего мира становится безучастностью запредельного бога и превращается в неподвижность, когда монотеистический бог навечно противопоставлен лишь его Тени и отдален от нее тысячью иллюзий – это уже не сила, а схлопнувшаяся в самой себе функция власти, догма, окончательный результат противоборства и взаимодействие всех сил всех богов.
Человеку в этом мире уже не нужно быть сложным, искать себя, свои желания и помыслы через многообразие божественных сил многобожия. Достаточно страха Господня, вины как мотиватора, отчаяния, отвергнутости и тлеющей в глубине души надежды на прощение. С этого момента знание себя и знание мира заменяется верой, долг становится подчинением, осторожность - страхом, правосудие – насилием светской и религиозной власти.
Человек в этом мире становится отчужденным от своего разума, поскольку вера превыше, а все разумное связано с высшим разумом; от своих желаний, поскольку они или греховны, или ничто в сравнении с желанием бога; от своего тела, в котором рождаются темные желания и которое в отличие от бога лишь тлен земной; от своих чувств, поскольку даже любовь могла быть обращена только к богу. В теистическом вероисповедании разум, чувства, желания и тело человека расщепляются и он становится полноценным схизофреником на колу веры в сверхбожественную сверхличность.
У теизма есть свои атеистические аналоги, обладающие той же религиозной силой, что и мировые религии. Адепты атеистического монотеизма верят в Науку, служат ей и дают в руки другим людям инструменты для принесения многотысячных человеческих жертв. Таковы, например, Дарвин, который к счастью для себя не знал, что станет отцом социального дарвинизма и фашизма. Таковы широко известные в узких кругах изобретатели двигателя внутреннего сгорания, антибиотиков, химических удобрений, полиэтилена и пр. Таковы герои нашего времени - академик А.А. Сахаров или доктор наук М.Т. Калашников, автомат которого уничтожил больше людей на этом свете, чем атомная бомба...
Любой монотеизм имеет свою обратную сторону, и любой бог, будь это бог информатики, технологий или даже бог гуманитарных наук требует жертвоприношений.
Религиозная вера в психологию как науку приводит к расщеплению между теорией и практикой. Когда психология становится только наукой наделяется божественной силой теизма, перестает быть искусством и переживанием, когда книга становится святым писанием и психологи поклоняются ей, человек теряется. И сам психолог и тот, кому он мог бы помочь. Начиная с экспериментальной психологии Ф.Д. Зимбардо и заканчивая психологическими тестами можно с удовлетворением констатировать, что вера в некий дух Психологии, с ее законами - закономерностями без души и тела имеет отдаленное отношение к практической психологии. И слава богу.
(продолжение следует)
Смотреть по теме:
Человек с Земли (2007)
Суд над Богом (2008)
Благия знамения (2019)
____________________________________________
Материалы к трансформационной Игре «Metropolis».
Продолжение Игры 15 января.
