Все мы иногда бываем молчунами, но есть среди нас те, кто молчит больше, чем другие.

Молчит, не потому, что сказать нечего, а потому, что некому.

И не то, чтоб вокруг люди не водились. Водятся. Но, по большинству своему, такие же молчуны или те, с кем, вроде бы, не о чем поговорить.

А ведь хочется. Хочется сходить с другом в кино и обменяться впечатлениями, а не так, чтоб в одиночку в более или менее полном зале.

Или просто прогуляться – в реале, а не по фотографиям смотреть  и думать, как же другие весело живут.

Чтоб посмеяться было с кем.

И вот живет так человек, молчит, грустит, чувствует одиночество и печальную безвыходность своего положения: замкнутый круг «друзей нет – не с кем поговорить – молчу – друзей нет» кажется очень прочным, практически непреодолимым. Тоскливо, печально, одиноко.

И все мы молчуны. В той или иной степени. Но есть те, кто молчит больше, чем многие из нас, и очень тяготится этим вынужденным молчанием одиночества.

Но как так происходит, что человек остается один, в изоляции, посреди шумного города? Ведь все мы рождаемся с тягой к другим людям. Мы стремимся к детям, мы тянемся к родителям. Мало кто в детстве не мечтал о брате или сестре, если жил один. А вырастаем и попадаем в этот круг.

Путей может быть много, но причина, лежащая в основе такого тягостного переживания, как правило, одна – отвержение, и, как следствие – самоизоляция.

Сначала человек попадает в ситуацию, когда его отвергают. Это могут быть разные люди: родители, братья, друзья, коллеги – любая референтная, важная для человека группа людей, в которой он очень хотел бы находиться.

И отвержение может носить разные формы. От самого привычного невключения человека в игровую группу и молчания рядом с ним до открытой, принимающей разные формы, агрессии по отношению к нему. 

Например, в садике ребенка не берут другие дети в группу, чтоб играть вместе, а его коммуникативные навыки развиты недостаточно, чтоб настоять на совместной игре или придумать свою с другими детьми. А воспитатели – взрослые это одиночество ребенка игнорируют. И в итоге ребенок усваивает мысль, что его одиночество – это его удел. До его одиночества дела нет никому, а сам он по-другому не умеет, поэтому лучше посидит в сторонке.

И, вроде бы, все неплохо, только вот самодостаточностью такой малыш тоже не обладает. Он – не из тех, кому хорошо самому с собой. И его одиночество становится для него вынужденной мерой и пыткой.

Только теперь уже, усвоив этот урок, он сам себя ограждает от окружающих толстенной стеной отчуждения, через которую иногда выглядывает, завидует тем, кто общается, но выйти за нее боится: урок отвержения был очень болезненным.

И такое происходит не только с детьми. Взрослые также могут оказаться в такой ситуации, когда, например, в результате разных событий переживают очень болезненный опыт, которым не считают возможным поделиться с кем-либо. Может быть, они стыдятся, а возможно, бояться прикоснуться к своей боли и увидеть, что их не понимают, а от этого становится еще больнее. Или считают его чем-то сакральным, и рассказать другим будет кощунственно с их точки зрения. В любом случае, человек строит вокруг себя эту стену отчуждения, а чувства глушит внутри себя до тех пор, пока одиночество с ними становится невыносимым.

И что, казалось бы, проще – пойди и поделись, раз невыносимо, но сохраняется страх общения.

Он появляется в момент отвержения и звучит так, как будто бы жизнь данного человека не важна для других людей. Он кроется в безразличии окружающих (или приписываемом им безразличии).

Страх удерживает от контактов и является строительным материалом этой самой стенки. И перейти через него сложно.

Иногда люди пытаются «преодолеть себя», сломав эту стенку. Они рвутся к общению, но при этом продолжают бояться. И видят в других все то же отчуждение, укрепляясь в верности своего одиночества.

Где выход из такого состояния?

На мой взгляд, прежде всего, в осознании и признании своего страха. В разрешении себе бояться открыто, а затем делать шаги навстречу другим людям, признавая при этом, что страх есть, и не делая ничего из того, что делает страх непереносимым.

При этом нужна поддержка, которую можно найти либо в успешном опыте общения, либо в каких-либо дорогих людях, которые готовы помочь и дать опереться на себя, чтоб пережить ужас от выхода за привычные границы близости.

В построении доверительных отношений к другим. Отсеивании зла, ожидаемого от всех и каждого, от реальных поступков людей. Объективации тех отношений, в которые уже получилось вступить.

Этот путь непростой, неблизкий и часто болезненный. Он требует значительных волевых усилий. Но, если не продвигаться, не идти вперед, навстречу другим, то стена отчуждения, возведенная человеком вокруг себя, не растворится и не исчезнет. А тягостное одиночество, увы, так и останется постоянным лейтмотивом любых отношений.

Кроме страха, как я говорила ранее, блокировщиком общения может выступать стыд, тревога, гнев – все те чувства, которые не позволяют увидеть другого, но при этом позволяют ощутить либо свою недостаточность (как в страхе или стыде) или грандиозность (как в гневе и гордости, например).

Без осознания и преодоления этих чувств свободное приближение, а, значит, и общение с другими, становится часто заблокированным. И мы продолжаем смотреть на мир через стену отчуждения.