Начало статьи можно посмотреть здесь.
Своей статьей я не хочу сравнивать советские и фашистские режимы. Не хочу ставить знак равенства между концлагерем и ГУЛАГом. Анализ и поиск общего у двух авторов, лишь подчеркивает схожесть личностных переживаний человека, попавшего в особо экстримальные условия.
Напомню, что для такого анализа я использовал книги Виктора Франкла "Сказать жизни Да: психолог в концлагере" и Ефросиньи Керсновской "Сколько стоит человек?".
И что же нашлось откровенно схожего у узника концлагеря и заключенной советской системы лагерей?
Сходство первое: Мировоззрение. Виктор Франкл происходил из интеллигентной семьи, получил достойное образование и к моменту заключения был уважаемым членом научно-профессионального сообщества. Ефросинья Керсновская происходила из дворянской семьи, получила разностороннее домашнее образование, окончила гимназию и ветеринарные курсы. Владела 8-ю иностранными языками, разбиралась в литературе, искусстве, философии. Во многом, образование и некая внутренняя интеллигентность позволили отразить пребывание в заключении схожим образом.
Сходство второе: Труд это не наказание. Труд, особенно осмысленный, с видением возможного результата помогает черпать силы внутри и поддерживать мотивацию к жизни. Оба автора указывают эпизоды тяжкого труда, но наибольшую урон для психики заключенного наносил «бесполезный и бессмысленный» труд. Франкл: «подобный труд подавляет волю, кидает тень на разумность этих действий». Франкл в качестве подобного труда упоминает о случае вскапывания земли зимой без особой цели. Керсновская же, описывает эпизод стирки фронтовой одежды без мыла, под проточной водой, находясь в трудовом поселении в Новосибирске. Только представьте - какие на самом деле преследовали цели это наказание?
Сходство третье: Стремление помогать. Оба автора широко описывают эпизоды оказания помощи другим заключенным. Франкл оказывал консультационную помощь и поддержку новоприбывшим в концлагерь. Керсновская же описывает множество эпизодов, в которых ее помощь повлияла на жизнь и здоровье других заключенных: в тайне от конвоира принесла ведро воды, чтобы омыть новорожденного ребенка в этапе поезда (по некоторым данным, правнука адмирала Невельского), часто делилась скудным пайком, прятала еду в подоле и проносит в камеру для кормящей матери, много раз становилась донором крови, превыше установленных норм, для больных во время работы в госпитале, и многие другие эпизоды. В обоих случаях, стремление к помощи становится выше чувства собственной безопасности.
Сходство четвертое: Отношение к настоящему. Оба автора относятся к происходящим событиям с чувством принятия и непротивления. Франкл, во время заключения, избирает стратегию поведения «не испытывать судьбу и плыть по течению». Керсновская, похожим образом подчиняется советской оккупации Бессарабии в 1941 году, со смирением подчиняется высылке. Впоследствии, анализируя пережитый опыт, оба автора считают, что каждый поступок в их заключении принес положительные результаты: Франкл упоминает историю о 10-ти грузовиках, присланных в лагерь накануне поражения Германии. Колонна грузовиков должна была выехать на территорию Швейцарии, где должен был происходить обмен заключенных на военнопленных. Франкл, ждал последнего, 11-го грузовика, который так и не прибыл. Как оказалось, все 10 отправившихся грузовиков были уничтожены. Один из ярких моментов, озвученных Керсновской, заключается в следующем: «я получила второй срок – десять лет – и вторую судимость. Хорошо ли это? Нет. С двумя судимостями я «рецидивистка», значит, никакой надежды на амнистию, на скидку. Плохо! Меня, как «рецидив», отправили в Норильск. Там я «выбилась в люди», а в Новосибирске бы погибла... Так это же хорошо!».
Сходство пятое: Память о близких и надежда на встречу. Пребывание в заключении отяжеляется прерыванием связи с ближними и родственниками, отсутствием информации он них и их жизни. Для Франкла, желание снова увидеть жену – сильнейший мотив, позволяющий стерпеть ужасы заключения. Керсновская же, тешила надежду, что ее единственный близкий человек – мать, жива, однако информаторы убедили ее в обратном. Отчего и позволяла себе поступать смело и необдуманно: «Раньше об опасности я никогда не думала. Это не было ни геройством, ни фатализмом. Была уверенность, может быть, горькая, но помогающая сохранять спокойствие, что моя смерть никого не заставит страдать».
Сходство шестое и главное: Смысл жизни. Именно это, а не пребывание в заключении, является главным объектом рассуждений обоих авторов. Франкл: «как можно сохранять уверенность, не поддаваться отчаянию в самые трудные моменты, когда, казалось бы, подобное существование не имеет ни малейшего смысла?». Смысл жизни в подобных работах трактуется, не только как мотив к движению, продолжению существования, а еще и как как воля, которую не так просто сломать, как чувство гуманности, привитое обоим с самого детства. В их воспоминаниях, нередко упоминается, что заключение с дальнейшим голодом, холодом, насилием, физической болью лишь «подкашивают» волю к жизни. Однако, наибольшим ударом для психики человека остается потеря смысла существования – только тогда человек сдается, и «пассивно ожидает своей смерти» (Керсновская).
Первая фотография Керсновской, сделанная после отбывания срока и получения паспорта в 1958 году.
Полный текст опубликованной статьи вы можете посмотреть здесь - https://humanpsy.ru/books/integr2017-1.pdf
