Скандал вокруг 57-й школы… А сколько еще таких не озвученных, затаившихся в уголках души детей или родителей, связанных с учительской агрессией воспоминаний. У одних — отрицаемых и вычеркнутых из памяти, у других — вытесненных, но все равно болезненных.
Не знаю, что послужило стимулом к раскрытию давно утаиваемой информации, но есть у меня ощущение, что им стал сетевой флэшмоб #янебоюсьсказать. Люди поняли, что они такие не одни, и им есть за кем «спрятаться» и с кем вместе «воевать».
Другое дело, почему многие дети молчат. Молчат, потому что не чувствуют за своей спиной семейного тыла, защиты, — родового клана в лице родителей, бабушек, дедушек, тетушек и дядюшек, который за них заступится и накажет агрессора в случае необходимости. Однако это не детская ответственность. И именно об этом речь — ответственность за детско-родительские отношения и их последствия для ребенка несет взрослый.
Ответственность за учительско-ученические отношения несет учитель. Он транслирует детям, что позволительно, что нет. Это касается, в том числе, ситуаций травли в детских коллективах. Ответственность за атмосферу в детском коллективе лежит на учителе, так же как за дисциплину на уроке. В последнем никто уже не сомневается, но все еще есть сомнения в первом. И если со стороны учителя это чистой воды лукавство и снятие ответственности с себя, и значит, он расписался в собственной педагогической несостоятельности, то как назвать это же со стороны родителя?
Как назвать явление, когда родитель сам гнобит своего ребенка, если тот попадает в сомнительные и двусмысленные ситуации с учителями? Почему в российском менталитете все еще принято отрываться на более слабом, не умеющем адекватно ответить, в угоду взрослому, наделенному мнимой властью?
Я не знаю, как это назвать одним словом. Я знаю с тех самых пор, как мой первый ребенок пошел в сад, что его надо защищать. Не зависимо от того, с кем ты имеешь дело. Не зависимо от регалий и должностей тех, кто ответственен за безопасность твоего ребенка в детских учреждениях. Мы сами на родительских собраниях подписываем бумажку, что в случае отсутствия своего ребенка на занятиях, МЫ несем ответственност за его жизнь и здоровье. То есть детские учреждения прикрываеются бумажками от родителей; они действительно боятся недоразумений и обвинений, разбирательств. И это значит, что школа и сад прекрасно осознают, что все, что происходит с нашими детьми в их стенах — это их полная ответственность.
И единственное, что помогает им эту ответственность временами снимать — это, как ни странно, родители. Родители, которые сами вкладывают садам и школам в руки свою личную ответственность, замещая учительскую.
Кто они, эти родители? Вот собирательный образ. Это чрезмерно «активные» мамы и папы, готовые разбиться в лепешку, чтобы …нет, не чтобы их ребенку было уютно, ..а чтобы угодить классному руководителю, воспитателю, завучу и пр. Считается, что угождая ему, ребенок получит от него больше внимания и участия, будет под присмотром . Что это? Вера в безграничное всемогущетво конкретного классного руководителя, учителя, воспитателя.
Однако, в школьной системе не все зависит от учителей. От учителей зависит безопасность, атмосфера в детском коллективе и раскрытие когнитивных способностей. Всем остальным занимаются совершенно другие люди — завучи, директора, хозяйственники.
И когда бОльшая доля родительской общественности класса/группы представляет собой недифференцированную эго-массу, слившуюся в едином порыве «поддержать» учителя, потому что он — «прекрасный педагог», «мы хотим учиться только у него», и …, неминуемо возникнут столкновения с той частью родительской общественности, которая четко знает, кто чего стоит, кто кому и что должен, и умеет разграничить свою ответственность от чужой, и самое главное — предъявлять претензии по правильному адресу.
Я нередко наблюдала, как взрослые с виду люди грудью становятся «за учителя», когда какой-нибудь сознательный родитель «осмелится» задать «неудобный» вопрос. Слова идут в кавычках именно потому, что с точки зрения зрелого человека он имеет право задавать любые вопросы, особенно когда речь идет о детях. Таким родителям затыкают рты другие родители всеми возможными детским способами: обвиняют в хамстве, игнорируют, плетут сплетни, выставляют врагом народа, объединяются в коалиции против (удивительно ли, что их дети ведут себя точно так же в этой группе?).
Что это? Это т.н. пиитет к учителю, воспитателю и прочим персонам, воспринимаемым как наделённые властью, от которых зависишь, — авторитетным фигурам, живущим в бессознательном, кому нельзя перечить, с кем нельзя конфронтировать и тем более конфликтовать, потому что это страшно, неприемлемо и жизненно необходимо. Потому что зависишь от них. Люди, застрявшие на стадии идеализации родительской фигуры, неминуемо проецируют всемогущество своих собственных родителей, воспринимаемых именно так в далеком детстве, на все фигуры, облачённые условной властью.
Взрослые люди буквально поклоняются «авторитетам», живут с оглядкой на них. В детских садах и школах поклонение божествам становится выпуклым, гротескным. Всех, кто не с ними, ожидает смещенная агрессия. Недовольство, злость, агрессия, копившаяся годами на своих собственных родителей, кому страшно было противоречить, единой волной или по капле сарказма выливаается на тех, кто все-таки «посмел» иметь свое мнение, отличное от «авторитетного», и более того, предъявил его. Агрессия, замешанная на идентификации с агрессором, и на зависти к инакомыслящим, воспринимаемым как атака на «святыню». Такой гремучий клубок внутренних противоречий.
Однозначно, у каждого из нас, взрослых, есть свое мнение по любому вопросу. Каждый проживает свою жизнь, имеет опыт и знания, исходя из которых строит свои убеждения и принципы. Когда мне говорят «я не знаю, мне все равно, я ничего не хочу» — я не верю. Такого просто не бывает. Внешний конформизм может внезапно трансформироваться в очень сильное «знаю, есть разница, хочу», которое долго и принудительно подавлялось. Только выплеснуться такой порыв может совесм не там, где стоило бы.
Конформность, проявляемая как молчаливое соглашательство или активная поддержка учителя, воспитателя и прочих значимых фигур, оправдывается такими рационализациями, как «лишь бы ребенку не навредить, лишь бы учитель был с ним подобрее», а за это я не буду противоречить, вступать в конфронтации, и даже более — готов внимать каждому слову, апплодировать стоя, оберегать от посягательств или всячески создавать опору взрослому человеку, от которого «зависит» положение и комфорт ребенка в группе сверстников.
Удивительно, но факт: не зависимо от поведения родителя, учитель уже является или зрелым человеком, который знает и умеет управлять и обходиться с детьми,как должно учителю и руководителю; или он тот, кто вечно ждет поддержки ото всех подряд, в том числе от детей, и ищет опору вовне, снимая с себя ответственность. В последнем случае, повторюсь, — не зависимо от поведения родителей, учитель не сможет должным образом сплотить детский коллектив, заразить его позитивным настроем, сфокусировать на благих намерениях и развитии и тем самым создать безопасную атмосферу для всех участников группы, в том числе избежать буллинга. Учитель должен уже быть зрелой личностью.
И далее… Какие бы вопросы осознаные родители не задавали зрелой личности, они будут встречены соответствующим образом. В какие бы ситуации не попадал детский коллектив, они будут разрулены должным образом в интересах детей ответственным руководителем этого коллектива, без привлечения родителей. И какие бы вопросы осознаные родители не задавали незрелой личности, они будут встречены в штыки, приняты на свой личный счет; будут попытки втянуть родителей в любые ситуации, где вскрываются детские обиды учителя — в разборки между детьми, между классами, и даже между учителями — родителей будут агитировать встать на сторону личности учителя, иначе их запишут в черный список, как тех, кто не захотел «поддержать», подставив свою спину под чужую ответственность.
Я пишу — на сторону личности учителя — потому что именно личность, «Я», призваны защищать родители-конформисты; Я незрелого индивида, которое всегда будет выступать на первый план, будь то семья или работа. Родители, четко выражающие недовольство по поводу школьного питания, будут услышаны, как посягающие именно на личность учителя; в то время как зрелый человек просто передаст информацию выше по инстанциям, осознавая, что это не его компетенция, и он может выступить лишь посредником.
Однажды я сама стала тем, кого записали во «враги» учителя. Это был совершенно забавный случай. Впервые столкнувшись с замысловатой системой оценок, я тогда еще по электронной почте обратилась к родителям класса с просьбой рассказать, в чем преимущества и недостатки. И как обычно, озвучила свое мнение. Руководствовалась я тем, что у многих родителей дети уже отучились по этой программе, и вреоятно, видели ее в действии. Однако закончилось все нелепыми комментариями мне на почту — «лучше вам тогда перейти в другую школу», «у нас хороший учитель, чем вы недовольны». Их было немного, но они были. И никто даже не удосужился написать то, о чем я спрашивала. Много позже выяснилось, в разговоре с самим учителем, что группа родительниц во главе с самым агрессивым конформистом однажды утром стояла перед дверьми школы с моми письмом в руках и горящими глазами, и чуть ли не скандировала «Мы будем Вас от нее защищать!». То есть эти милые мамочки, рьяные поклонницы своих детей, фантатично бросились защищать учителя, попутав вопрос о системе оценок с нападками на учителя. Им показалось, что этим я задеваю ее личность, ее «Я».
Поэтому многое в общении между родителями и учителем зависит от уровня зрелости последнего, так как он является тем клеем, что связывает между собой не только детей, но и их родителей; тем, кто транслирует «мне нужна поддержка и тогда я буду вас любить» или «спасибо, я хорошо знаю свое дело». Учитель из моего случая оказался более зрелым и сильно удивился подобному поведению группы родителей, спокойно поделился информацией и дал ценный совет «обращаться напрямую» и » беспокоить даже по пустякам».
В другой школе я оказалась одной из немногих, кто открыто возмутился, когда педагог, не стесняясь, поносил наших детей, давая им публичные оценки и не скрывая своего недовольства их «глупостью». В результате на меня зашикали родители тех, кого педагог открыто унижал, одна мама назвала меня «хамкой» — меня, кто встал на защиту наших детей. Чем не смещенная агрессия? Ведь хамкой стоило назвать именно учителя, но ведь это страшно, страшно, как бы чего не вышло, как бы учитель не перенес свое недовольство с родителя на ученика. Однако, какое протворечие: учитель УЖЕ был недоволен и, более того, воспринимал «глупость» учеников, как личное оскорбление; родители же просто этого не осознавали, и все еще пытались сгладить впечатление, точнее, восприятие, учителя, молчаливо соглашаясь с обвинениями своих же детей.
В этой точке есть выбор. Выбор промолчать, не высовываясь, и надеяться, что настроение у учителя изменится, ученики станут умнее, и учитель подобреет. Так ли это? Сомнительно. Если при большом количестве взрослых людей другой якобы взрослый позволяет себе отрываться по полной программе, унижая детей присутствующих взрослых, а по сути, родительское достоинство этих взрослых, — значит, ему это очень долгое время позволяли и это вошло в привычку, а потребностью было всегда. Если учитель позволяет себе нарушать физические или психологические границы учеников — значит, он не чувствует, что за каждым из этих учеников стоит целый клан взрослых, готовых и могущих встать на защиту ребенка. Почему он не чувствует этого? Потому что этот клан никак и никогда не проявился, не предъявил свое существование и не посмел воспротивиться произволу. Родители позволили.
Родительство — это особый уровень ответственности, когда действия родителя напрямую влияют на судьбу ребенка. Особенно действия во внешнем мире, взаимодействие с ним. Как мы позволяем обращаться миру с самими собой, так и наши дети будут позволять обращаться с собой.
И есть выбор встать и открыто выступить против, не позволив нарушать границы. Против возмутительного поведения учителя, против агрессии, унижений, оскорблений, подавления. Это совсем не страшно. Это просто навык. Навык иметь свое мнение и защищать свое достоинство и достоинство своих детей. Потому что это по силе последствий такая же витальная потребность, как еда и сон.
