Рыбников Сергей Васильевич (психолог, терапия внутренней реальности - г. Москва): «… зачем и каким путём, с помощью феноменологического метода «превращать» симптом в феномен, когда симптом, с момента своего образования сам порождает явление, которое можно квалифицировать как феномен?»
Сергей Васильевич поднимает интересный вопрос, который обращает нас помимо рассмотрения симптома, как феномена, на сам феномен порождения симптома.
Часто люди, почитав описания клинических проявлений в интернет (как и прежде в справочной литературе) и перебрав подходящие симптомы под себя, как «признаки какого-то заболевания», находят его у себя. С тем и обращаются к врачу соответствующего профиля для его лечения, так и говорят: «Доктор, у меня это! Наверное, мне нужно то-то и вот так сделать. Пропишите, пожалуйста».
Т.е. фактически снимают с врача его функцию диагноста, и присваивают её себе. Оставляют ему лишь рецепт, назначения на процедуры прописать – ну, раз сами таких полномочий взять не могут. А то, что можно так купить, без рецепта, покупается и без оного.
Это и есть самолечение, отказ от услуг врача. Если это рассмотреть, как симптом, если это признак, то самодиагностики и самолечения.
И вот, как ни борются лекари всех времён с этим симптомом, а ничего поделать не могут, даром что настойчиво предлагают – «Проконсультируйтесь со специалистом! – опасно же ведь, мало ли что – этот симптом, может быть признаком разных заболеваний!»
А если это феномен, то, как его понимать и что с ним делать?
Живут же люди… И не верят врачам, только себе и верят, контролируют их – «Им только попадись в лапы, залечат!» – феномен!
«Бродит по стране призрак паранойи» – симптом, думают врачи.
Если же посмотреть на это, как на феномен, явление, тогда бороться с ним нет нужды – феномен и есть феномен. Каждый выбирает по себе – веру, надежду, расстройство и терапию. Сам выбирает, сам по своим выборам и отвечает.
Наш коллега Геннадий Малейчук (психолог, гештальт-терапевт Онлайн консульт-т. г. Минск (Беларусь), пишет: «Симптом – это феномен, из которого «выпотрошили» индивидуальность.
В работе с симптомом очень важно выходить за границы клинического мышления, рассматривающего симптом как «признак какого-то заболевания».
Такого рода установка неизбежно обезличивает симптом и приводит к ситуации «бесчеловеческой терапии»
– призывая нас возвращать индивидуальность обратившемуся на приём человеку, клиенту.
Но что, если мы и не забирали у человека его индивидуальность? Что если это сам человек её выпотрошил из себя, принеся лишь сухой остаток – перечень симптомов, жалоб, всё, что он о себе знает и понимает на текущий момент?!
Когда люди приходят к врачу терапевту, на его вопрос о жалобах, они рассказывают своим обычным языком: «Голова болит...»
И терапевт предлагает цитромончику, анальгинчику – действенное средство. Боль снимается. На время. Если повезёт. Если причина боли установлена точно, и средство подобрано верное.
Психолог-психотерапевт бы расспросил: «О чём это у Вас "болит" голова?» – мужчине.
И женщине: «О ком "болит" Ваша головушка, матушка?»
Тем самым и возвращая индивидуальность человеку, его характер, личностные особенности, раскрывая особенности личностных отношений – к себе, к деятельности своей, к людям значимым из своего ближайшего окружения, в их теснейшей связи с психосоматическими (психологическими) проявлениями (симптомами) и ситуацией в которой они возникли, и закрепились, и держатся.
В меру своего доверия психотерапевту, расположенности к нему, к занятиям такого рода, человек и отвечает чьё это дело – «… Ты таблетку дай! Мне надо, чтобы не болело! И причём, быстро! А о чём/ком, я сам подумаю, когда болеть перестанет».
– «Не учите меня жизни, помогите мне материально!»
Конечно, в серьёзных случаях, когда человек и сам-то напуган своим состоянием, или его окружение в панике, врач-психотерапевт не преминет расспросить и о характере головной боли, и других его реакциях и состояниях, чтобы в совокупности симптоматического рисунка, сложить клиническую картину расстройства, ибо при шизофрении и голова болит особо, иначе, чем при невротическом расстройстве, как и при истерии боли характерные, так и при неврастении.
Феномен, феноменом, данность, данностью, но когда такое дело, надо и клиническую картину выстроить. Как без лечения человека оставить?! Он ведь об этом спрашивает! Здоровье в цене!
И это, конечно же, не тождественно «обезличиванию симптома и бесчеловечной терапии».
Но как начало сотрудничества врача и пациента по терапии у него возникшего расстройства, клиническое мышление терапевта имеет критическое значение.
Следствием выбора клинической психотерапии нас ждёт работа по трансформации, реконструкции личности, так, чтобы возникшая некогда нарушенность либо исчезла, под действием разрешения противоречий, обретением новых навыков.., либо смягчилась (в зависимости от степени сложности расстройства). Это и есть результат этого подхода. На основе этого, человек и строит свою жизнь далее, вновь обретя утраченную было самостоятельность, ответственность за свою жизнь и здоровье.
Юридическая ответственность врача за точность постановки диагноза, за адекватность подбора терапии, за процесс лечения.
Следствием выбора психологического подхода нас ждёт работа с нашей личностью в исследовательском и поддерживающем ключе – узнать о себе, о своих отношениях можно много чего, раскрыть и расширить самосознание, понимание углубить и расширить, связи установить, и, конечно же, поддержку получить сполна.
В этом подходе нет лечения, как такового – раз нет диагноза, то и лечить нечего – феномен, однако!
Что касается результата, он всецело в руках клиента – сколько и чего возьмёт, столько и то, его.
Персональная ответственность психолога за ход работы с клиентом.
Когда речь о феномене, о явлении, значение имеет именно понимание и переживание, отношение. Так-то, можно и всю жизнь в позиции созерцательности провести – как вариант жизни – хорошо, когда это осознанный выбор самого человека.