Жила-была на свете одна старая, одинокая женщина. Она не всегда, конечно, была старой, и у нее даже сохранилась одна-единственная фотография, где она, совсем еще маленькая девочка, в пышном розовом платье и с огромным белым бантом на голове стоит, улыбаясь, и держит за руку красивую милую женщину с добрыми глазами на усталом лице.

Детство, как давно оно было и как быстро прошло! Родители покинули ее, погибли в катастрофе, когда она была совсем крошкой, и девочка попала в детский дом, где ей пришлось ох как не сладко! Но она не озлобилась, так, по крайней мере, ей казалось, и даже окончила педагогическое училище, чтобы стать воспитателем и заботиться о детях.

Работа ей поначалу нравилась, но уж больно она завидовала счастливым деткам, которые, с легкостью оставив ее, бежали вечером в объятия своих родителей. Уж как она старалась стать им доброй, любящей мамой, но эти неблагодарные, вечно плачущие и орущие существа нисколько не ценили ее заботу. И с каждым годом она все больше ненавидела детей, и к работе начала относиться как к непосильному труду, выматывающему ей всю душу.

Своих детей у нее не было, как не было рядом вообще ни одного близкого человека. Подруг она всех растеряла, так как лезла постоянно в чужую жизнь со своими советами, которые считала единственно правильными. Так и разрушила парочку семей, но верила, что поступает так, как надо. И это просто подруги такие неблагодарные, не ценят ее безвозмездную помощь.

Так и жила она, и злость ее росла с каждым годом. Она с трудом доработала до пенсии и с радостью покинула детский сад. Пожалуй, дети и их родители были рады этому еще больше, чем она сама.

Женщина поселилась в маленьком домике у самого леса, подальше от всех, и завела себе сначала кота, а потом и двух собак. Вот уж кто действительно ценил ее заботу, всегда был готов сидеть рядом и слушать ее ворчание, нисколько не возражая и лишь преданно глядя в глаза.

Поистине, думала она, верна поговорка: «Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю животных».

- У меня такое большое, доброе сердце. Я так люблю заботиться обо всех. Ну почему же люди такие неблагодарные? Ведь я же всегда хочу как лучше. Ну и что, что я била этих маленьких, глупых деток. Ведь я хотела воспитать из них благополучных членов общества, хотела добиться от них уважения и любви! Я-то их очень любила! А они только и знали, что плакать и рваться к своим мамашам-алкоголичкам!

Так рассуждала старая женщина, сидя долгими вечерами в своем маленьком доме, наполненном, кроме воя ветра в трубе, только мяуканьем и лаем, да и то редкими, ведь животные у нее были очень воспитанными, за что она их и любила.

При этом и собаки, и кот были очень злобными, и так и кидались на любого одинокого прохожего, случайно забредавшего в эту самую заброшенную и безлюдную часть города.

Иногда старая женщина, прихватив с собой парочку своих злобных, огромных монстров, иначе и не назовешь ее любимых собачек, отправлялась в город. Она специально заходила на детские площадки, где ее собаки с удовольствием гадили прямо в чистый золотой песочек, в котором лепили куличики маленькие детки. Те пугались, начинали плакать, их мамочки бросались в бой и пытались устыдить старуху, но она-то только этого и ждала. Вот уж отводила она душу, вот уж где могла всласть поругаться. Такое это удовольствие – выплеснуть всю свою злость на этих тупых идиоток, которые ни воспитывать детей не умеют, ни ругаться по-настоящему.

- Жалко даже, что я человек, - думала иногда старуха. – Вот была бы я, например, собакой. Ух, с каким бы удовольствием я бегала по этому дурацкому городку и кусала, кусала бы всех подряд!

Так она всех довела, что явился к ней даже однажды местный мэр и очень попросил не появляться в городе, пообещав, что продукты ей будут доставлять раз в неделю и класть у калитки. А если же она появится в городе еще хоть раз со своими чудовищами, то ее просто выгонят и не пожалеют денег на билет на поезд, идущий три дня без остановок.

Очень разозлилась старуха, но не хотелось ей покидать насиженное место, поэтому она перестала захаживать в городок, сидела целыми днями в своем скрипучем кресле и только все ворчала проклятия себе под нос. А собаки злобно рычали ей в ответ, как бы обещая разорвать всякого, кто повстречается им на пути, что проливалось бальзамом на ссохшееся от злости сердце старой мегеры.  

Однажды вечером старуха услышала во дворе громкий плач. Так отвыкла она от людских голосов, что даже подпрыгнула в своем уютном кресле, а вязание свалилось со звонким стуком с ее колен.

Она вышла во двор, прикрикнула на собак, заходящихся злобным лаем, и тут обнаружила маленькую чумазую девочку в помятом платье и расцарапанными коленками.

- Вот только этого мне не хватало!

Старуха схватила девочку за руку и затащила в дом.

- Немедленно перестань плакать и отвечай, как ты тут оказалась? Где твои родители? Где ты живешь? – вопросы так и сыпались на бедную малышку, которая от страха стала плакать еще громче.

Нашелся стакан молока, припасенный для любимого кота, и кусок печенья, которым награждались собаки, когда вели себя особенно злобно. Девочка выпила молоко, съела печенье и, разомлев от еды и тепла, задремала на коленях у старухи.

Перестали лаять собаки, умолкло кошачье мяуканье, только поленья уютно потрескивали в очаге. А старая женщина, укачивая девочку, тихонько запела вдруг старую-старую колыбельную, которую, и как это она только вспомнила, напевала ей когда-то ее мама.

Большой черный пес подошел, сел рядом, открыв свою огромную пасть с полным набором острых клыков, и хрипло задышал. Девочка проснулась и громко заплакала, а  старуха шикнула на пса:

- Тихо ты! Только детей можешь пугать, образина! Лучше бы ты умел с ними играть!

И в тот же миг пес превратился в игрушечную собаку, по-прежнему огромную, но теперь уже совершенно не опасную и веселую. Девочка бросилась к собаке, обняла и от всей души поцеловала в огромный кожаный нос.

Тут раздался громкий шлепок. Это старый ленивый кот упал со шкафа, превращаясь на ходу в пушистую игрушку, так ему, видно, захотелось, чтобы его, наконец, тоже приласкали. И кота поцеловала девочка. Поцеловала она и вторую собаку, в один миг превратившуюся в милую игрушку с моторчиком, благодаря которому непрерывно крутился большой лохматый хвост.

А старуха вдруг вспомнила, что ее никто не целовал уже много десятков лет, с тех самых  пор, как была она маленькой девочкой, с тех пор, как покинула ее мама, единственная, кто действительно любил ее во всей ее бесконечно длинной жизни.

- Катерина! Солнышко мое, ты здесь? – раздался с улицы обеспокоенный женский голос, и в покосившийся мрачный домик заглянула молодая женщина.

- Мама! Здесь очень здорово! Смотри, какие замечательные здесь игрушки!

- Пойдем, пойдем скорей отсюда! – мать взяла дочку за руку и потянула к выходу.

Та с некоторым сожалением последовала за ней, бросив последний взгляд на двух веселых плюшевых собачек и кота, выстроившихся на полу. Но уж с одной игрушкой она твердо решила никогда не расставаться – с большой куклой в пышном розовом платье и с огромным белым бантом на голове!