С самого утра белка готовилась встречать гостей. У нее был день рождения. Она не сильно радовалась ему. Но не стала менять традиций и готовилась так, как если бы она радовалась своему празднику.

Всячески пыталась отгонять от себя печальные мысли. Это было для неё непросто. Ведь у нее была тяжелая форма депрессии.

Но её депрессия не означала того, что на день рождение некому прийти. Напротив, звери пришли.

Опоздал только волк. Он в целом был нестандартным.

Главным достоинством считал свою сексуальную ориентацию, она у него была нестандартной. Зверям это было без разницы, но не ему.

Он считал, что он прозрел во взгляде на природу волчиц. Для него их тела и характеры были отвратительны. И сам вид волчиц вызывал у него отторжение.

Просто спать с волками-единомышленниками было скучно. Он точно знал, что миру нужно помочь! Нужно обратить внимание лесной общественности на то, что все они заблуждаются. Звериная природа дала сбой.

И иногда перед сном, он представлял момент, когда наконец докажет всем, что спать с волком-самцом – есть единственное верное, нравственное решение.

Волк сотрудничал с половыми единомышленниками. Часто они наряжались в разную вызывающую одежду, собирались в колонну и шли по лесам, весело смеясь и выкрикивая лозунги, призывая других зверей наконец-то оставить самкам только детородную функцию.

Конечно же их били! И рвали на них одежду и портили макияж. Каждый парад заканчивался дракой.

Но раз за разом, после больничного, волки собирались вместе и планировали. Анализировали ошибки, недочеты. Пытались ответить на вопрос: почему в этот раз их до сих пор не выслушали, и звери не переметнулись в их сладострастные объятья, а только избили их.

Волки оттачивали аргументы.

Иметь миссию на земле – великое дело. И это Великое дело было у волков.

Жаль, что звери об этом не знали. Между собой они иногда общалисьпространных волков.

Их в меньшей степени интересовал вопрос: как происходит соитие у волков? Они были стандартны в своих сексуальных предпочтениях. И еще ни разу всерьез не послушали аргументов волков, хотя те выверяли каждый довод, каждое слово.

Зверей больше возмущало, что волки имеют наглость вмешиваться в их жизнь. Именно за это волков и били, но не как за дела их интимные, как думали волки и оскорблялись этим еще больше.

Шуметь на парадах, приставать к прохожим со своими речами, портить деревья надписями по типу «Будущее леса за волками-геями». Одним словом они были как навязчивые мухи и немножечко как Свидетели Иеговы.    

***

В один момент, когда веселье на дне рождении подходило к кульминации, белка несла горячее на стол. И замерев остановилась. Слез не было видно, но в этот момент она горько зарыдала в глубине души. Ей стало так невыносимо.

«К чему весь этот праздник, эта еда, канапе!!! Мой любимый не со мной. Он меня не любит и живет в другом лесу. Я полжизни мечтаю о нем, а он не чувствует. Бог не слышит моих молитв! Я угасаю, мне нет смысла жить».

Горячее всё же была доставлено на стол.

Затем, белка тихонечко вышла на лужайку, села и добровольно отдалась чувству безысходности. Глаза ее были расфокусированы и неподвижны, хоть и открыты, но всё ее нутро пребывало внутри нее. Окружающий мир был ей неинтересен.

Особенно тяжело ей было смотреть на картинки, которые всплывали в её сознании, содержание которых было соткано из маленьких любимых моментов. Прикосновений, взглядов, нежностей, которые она пережила с любимым, и которые никогда и нигде в её мире больше не повторятся.

Никто не мог помочь ей. А может не особо хотел.

Она любила своего избранника чистой любовью, там не было места притворству или игре. Мир без него был не мил.   

А что же он? Часто ли так бывает или нет, было ли так в наших жизнях или нет, но он просто-напросто не знал. Он не мог ее любить. Но не со зла.

Довольно простое для него, но вместе с тем окончательное и бесповоротное решение он принял давно. На его взгляд им было совершенно не по пути. У него был другой идеал.

Немаловажно ещё и то, что в интимных отношениях с ней он никогда не испытывал того наслаждения, которого так хотел.

Маленькая бородавка на теле белки, которая вызывала у него неприятные чувства, была последним аргументом, чтобы уйти от белки.

У белки был богатый внутренний мир, наполненный меланхолией. В силу этого она будто знала всю истину. Первые года она читала много книг, изменяла свою внешность, училась другой жизни. Она знала: «Главное – понять, что мне нужно изменить в себе, чтобы мой любимый вернулся».

Но когда любимый никак не реагировал на титанический труд белки, и те изменения, которые она делает с собой ради него. Она переживала очередное погружение в депрессию и самоуничижение.

Интересно, поймет ли она когда-то, что дело совершенно не в ней.. Поймет ли она, что маленькая бородавка может стать предметом обожания для другого.. Осмелиться ли допустить в свою жизнь мысль о том, что кто-то хотел бы слушать и видеть ее каждый день.. Признает ли она тот факт, что в жизни своего кумира она была транзитом.

Совершенно другая жизнь была у еще одной гостьи – Куницы. Она относилась к романтическим отношениям и противоположному полу проще. У нее было достаточно много кавалеров. Она искала единственного, и хотела остановиться.

Нужно ли это ей действительно – Останавливаться – судить сложно. Но иногда у зверей возникало впечатление, что этот процесс он как бы и не подразумевает достижение результата: торжественной заключительной свадьбы куницы с ее любовью до гроба.

Звери осуждали ее. Партнеров и вправду было не счесть. А нормы морали были и в лесу.

Но животным было невдомек как труден выбор, когда очень много претендентов и все по-своему хороши и имеют свои недостатки.

Порой, лёжа в постели, после ласк, куница, немного стыдясь, думала: «Нет-нет, всё же это не он. Всё же не он. Он хорош в постели и хорош собой. Но есть же на свете тот, который будет еще немножечко лучше. Ведь я прекрасна собой, хоть никому не говорю об этом, а слыву скромницей».

Так и происходило. Кунице приходилось рвать отношения и пускаться вперед, лицом к новому опыту. Да, она нередко винила себя и даже ненавидела за то, как она поступает с самцами. Но сильно предпочитала не вникать в их душевные боли.

Куница знала, чтосчастьенужно найти во вне, его не нужно строить совместно с таким же как она «неидеальным» самцом. Искать и искать! И в этом, думала она, ей помогут только время, бог и она сама.

Немного жаль, что такое отношение к противоположному полу куница впитала от матери. Ее мать в своей жизни очень обожглась в отношениях, и во что бы то ни стало, решила обезопасить жизнь дочки.

Но. Перестаралась.

Дочь так и не научилась доверяться.  

Енот, покушав с праздничного стола только ПРАВИЛЬНУЮ еду, почувствовал желание выйти на лужайку и медитировать. Тихим безмятежным голосом он позвал и других гостей.

Он был учеником духовных учителей. Тем самым странником в бренном мире, которые стремится познать дзен, истину мироздания и жить без бытовых страданий. 

Енот даже и в этот вечер случайно услышал свой внутренний голос, который прошептал ему «Что за дрянь ты жрешь, разве это вкусная еда? Тебе же не нравится самому».

Но знаете, как иногда сильно хлопает большая тяжелая дверь закрывшаяся сквозняком?

Примерно так его внутренний голос был выставлен прочь из его головы им самим же. И место него пришло желание медитировать.

«Медитация необходима» -  мягко, плавно, но чертовски убедительно говорили еноту учителя. Учителя, познавшие суть. Разумеется енот подавлял свой родной внутренний голосок и прислушивался к духовным учителям. 

Был ли он счастлив? Да кто его знает.. может те самые учителя ответят..

Только лось в день рождение белки одиноко бродил на другом конце леса, размышляя как ему дальше стоит работать. Он решил, что работа важнее.

***

Никто не был готов, но примерно тем же составом звери со дня рождения переместились на похоронную процессию. Да, это умер лось. На следующей день. Умер молодым. В пересчет на человеческие года, ему было где-то 30.

Ответ на вопрос «Зачем он столько работал?» он унес с собой в могилу. Но звери рассказывали, что он будто не принимал себя; считал, что лишь после того как займет четкую социальную позицию, то будет достоин любви.

Лосиха очень плакала, ведь она его любила. Никто не мог и догадываться, что сейчас происходит с ней.

Её ли наблюдали звери или какой-то совершенно другой феномен воплощенный в ней – муку живого организма, суть страдания, безысходность.

Волк-гей к этому был хладнокровен. Он смотрел на очертание её тела, капающие слезы и снова и снова утверждался, что самки ему сильно противны.

Стоя рядом, белка обернулась и увидела еще одну толпу зверей. Они занимались тем же – оплакивали и хоронили. Что было особо непросто морально увидеть для белки, так это то, что хоронили очень похожую на неё белку. У них были очень похожие жизни.

Белка, которой сегодня суждено было уйти из жизни, принимала этот момент торжественно!

Сегодня был конец её истории безответной любви, длившийся всю ее сознательную жизнь. Огромный мир переживаний связанных с возвышенной любовью белки, мир строившийся годами, сегодня распался за считаные мгновения. Распался вместе с угасанием электрических и химических процессов в мозгу животного.

Лиса ничего не говорила. Ей было тяжело. Она услышала как старый медведь тихо и смиренно проговорил - «Отмучилась животинка».

Куница в тот момент уже завела светскую беседу с интересным кавалером. Они немного отошли в сторону, чтобы не мешать другим провожать усопшую в последний путь. И меланхолическая атмосфера дала кунице  почувствовать новые впечатления и опыт знакомства в необычном месте. Бабочки, которые летали внизу ее живота, делали это немного стыдливо, ведь знали что рядом у зверей горе. Но им всё же нравилось.

Звери плакали, вздыхали и прощались, а вселенная безмолвно и бесконечно продолжала оставаться вместилищем для всего мирского – радостей, ошибок, смертей, надежд, рождений и огромного количества субъективных миров, который носит каждый ее житель.

а Волку пришла в голову гениальная идея как же всё-таки всех переубедить.