Творцы и Исполнители. Вечное противопоставление идущих впереди, прокладывающих дороги, по которым сзади восторженно следуют толпы подражателей – и тех, кто всю жизнь подчиняется обычаям большинства. Создающих своей фантазией миры и вселенные – и предпочитающих не выходить за пределы привычного. Мастеров, творения которых переживут века – и живущих одним днем ремесленников. В чем секрет первых – и притягательность вторых, что за сила заставляет одних непрерывно взбираться по вертикальной стене в небо – других же прочно удерживает на земле? Действительно ли существует два человечества – или же это лишь неразделимые половинки каждого из нас, только одна из которых обычно видна окружающим, да и нам самим? Можем ли мы все стать подлинными Мастерами – творцами собственной жизни, или Высокий полет – лишь для избранных богами гениев и баловней судьбы?
«Общество более выигрывает от заблуждения человека, который думает и поступает самостоятельно, чем от верных мнений тех, кто исповедует их лишь потому, что не позволяет себе думать»
Джордж Стюарт Миль
Говорят, что Мир подобен пирамиде, в основании которой максимум количества и минимум качества, на вершине же – максимум качества и минимум количества. Искусство – будь то привычные нам его художественные формы, или создание своего дела, бизнеса, собственной уникальной судьбы и биографии, или даже просто построение личного счастья и персонального мировоззрения – есть чистое качество без количества. Произведения его всегда уникальны, штучны, и представляют собой проявления подлинного мастерства. Они единственны и неповторимы, опережают культуру, обычаи и технику своего времени, но только благодаря уникальности мышления и фантазии своих авторов – а не в силу больших доступных ресурсов и превосходства сил и средств.
Именно поэтому зачастую как сами они, так и их творцы, остаются при жизни непонятыми и отвергнутыми, подвергаются осмеянию и даже обвинениям в извращенности и безумии. С другой же стороны, высшие достижения искусства и мастерства всегда были объектом всеобщего внимания, желанным и дорогостоящим объектом обладания и престижа. Также и общество подлинных творцов и мастеров, людей необычных и ярких, всегда манило искавших их общества власть имущих. Во все века короли и всевозможные вельможи окружали себя художниками и музыкантами, поэтами и актерами – а уж про придворных портных, ювелиров и поваров – подлинных мастеров своего дела, и говорить не приходится.
Зачастую в этот список «творческой обслуги» стремились занести также и философов, ученых и всевозможных мудрецов, однако последние, как правило, во все эпохи и во всех культурах сторонились близости к власти, справедливо опасаясь, что за нее придется расплачиваться именно тем, что делает их столь неповторимыми – собственной свободой духа. Высокое искусство, благодаря своему обращению к высшим ценностям и некой необъяснимой неповторимости, воспринималось часто как божественное откровение, дар свыше. На протяжении истории оно являлось как бы идеальным результатом, совершенным воплощением мира и человеческой деятельности, становясь посредником между людьми и Небом, трудовым народом, его создававшим – и недоступными властителями судеб. Благодаря этому, обычный, рожденный в простой семье человек, достигнув мастерства и научившись создавать подлинные произведения, поднимался на самую вершину общественной лестницы.
В современном мире, путь этот, как и тысячи лет назад, является одним из кратчайших и прямых – хотя, чтобы пройти по нему до конца, необходимо как подлинное мастерство и воля к победе, так и изрядное трудолюбие, а, возможно, и везение. Подобное редкое сочетание качеств представлялось в старину, да и сейчас многими, результатом некого божественного промысла или сверхъестественного вмешательства. Зачастую даже предполагалось, что человек, мастер и художник, является не автором и творцом, но лишь послушным инструментом в руках неких высших невидимых сил. Так, в древнем Риме само слово «Гений» означало не человека выдающегося – но некого невидимого, сопутствующего ему духа, проявляющего себя через его мысли, слова и поступки. Тем самым творец представлялся в те времена кем-то вроде одержимого, а творчество его – не самостоятельной заслугой и плодом усилий, но игрой загадочных внешних сущностей.
Подобное отношение к природе мастерства культивировалось издревле во многих восточных культурах. Там собственная человеческая личность рассматривалась как препятствие, помеха, на пути действия тех самых таинственных и могучих сил, овладевающих и использующих человека по собственному усмотрению. Мысли, чувства и концепции метафорически описываются во многих классических восточных текстах в виде плотин, искусственных сооружений, мешающих свободному течению сравниваемого с водным потоком абсолютного духа и энергии. Соответственно, основной задачей желающего чего-либо достичь и создать человека, становилось устранение этих «препятствий» - то есть собственной человеческой индивидуальности. Тогда некий мистический Абсолют, или бог, полностью мог овладеть им и в полную силу проявить свое совершенство в его делах. Для достижения такого результата использовались всевозможные изощренные йогические и медитативные практики. Интересно, что подобная точка зрения, в культуре европейской проявлявшаяся со времен Возрождения весьма редко, вдруг снова становится популярной на стыке 19-20 веков. Тогда, на пике популярности проникшей в Европу восточной экзотики, идеи безличности, отсутствия собственной заслуги автора, становятся популярны у целого ряда философов и писателей, последователей и интерпретаторов всевозможных, вдруг ставших модными, чужеземных учений.
Еще дальше пошла доминировавшая в те годы в европейской психологии школа Чезаре Ломброзо, приравнявшая гениальность и творчество к общественно приемлемой форме сумасшествия. Согласно ее основателю, психически нормальный человек вовсе ничего не создает, и даже не помышляет об этом! Вся его жизнь подчинена следованию установившемуся порядку и обычаям, мышление и чувства «нормальны» - то есть соответствуют среднестатистической норме и не отличаются от таковых у окружающих. Естественно, у подобного «здорового» человека не возникает и мысли что-то изменить, создать, совершить выдающегося. Даже сны, где человек естественным образом освобождается от культурных, социальных и физических ограничений – считались симптомами психологического нездоровья, или, во всяком случае, тяжелой усталости. Таким образом, общество лишь терпело «чудачества» отдельных социально полезных и увеселяющих его творцов, художников, актеров, писателей и ученых, воздерживаясь до поры до времени от принудительного их лечения….
Сменивший эту теорию психоанализ, реабилитировав сны и фантазии, к творчеству наяву по-прежнему относился с большим подозрением. С точки зрения Фрейда, любое творчество, хоть и не является более сумасшествием, но остается невротическим симптомом, механизмом бегства от реальности и компенсацией, либо символическим выражением, собственных подсознательных, преимущественно сексуальных и агрессивных, подавленных импульсов. Если мы перечитаем его работы, посвященные анализу творчества Леонардо Да Винчи и других великих мастеров прошлого – то придем в ужас. Оказывается, единственной причиной их достижений являлись настолько мощные патологические потребности и стремления, что впору не восхищаться их гением, но содрогаться от одного звука их имен! Итак, снова здоровым считается обычный серый и ничем не примечательный человечек, не способный ни на полет фантазии, ни, тем более, на ее практическое воплощение. Не случайно, многие подлинные творцы, писатели и художники, хоть и любили порассуждать о модном тогда психоанализе, и часто использовали его образный ряд и систему символов и представлений в своих произведениях, сами вовсе не спешили в объятия поджидающих их психоаналитиков. Разумеется – кому захочется «узнать», что представлявшийся волшебным даром небес талант, являет собой лишь болезненное следствие сексуальной неудовлетворенности, подсознательных садистских импульсов и комплекса неполноценности! Да еще и избавиться от этого «невротического симптома» за свой собственный счет!
Характерно, что устаревшие на целое столетие взгляды на творчество и самореализацию, как на что-то болезненное, мучительное и нездоровое, весьма распространены и сейчас. Часто мы слышим сентенции о безумии людей творческих, или об их глубокой, откуда-то известной нам, несчастности. Однако сами они отнюдь не жаждут, вопреки нашим представлениям, поскорей избавиться от своего проклятия и стать обычными людьми, а как назло, продолжают радовать и украшать мир все новыми и новыми творениями своего гения. Совершенно очевидно, что популярности подобных представлений мы обязаны, прежде всего, массовым страхом перед непонятным и загадочным – и обычной человеческой зависти!
Ведь если природа таланта непостижима – то это делает мир необъяснимым и пугающим для людей, его лишенных, или нерешившихся распознать в себе. Более того, он представляется весьма несправедливым, ибо нет никакого разумного объяснения тому, что одним природа отмерила массу способностей, талантов и удачи, других же лишила вовсе. И, если мы придерживаемся модных пришедших с востока теорий о перевоплощении души, то как-то можем еще объяснить успехи одних плодами усердных трудов в прошлых жизнях, а бесталанность других – ленью, то, находясь на более привычной для наших краев материалистической почве, перед нами не только неразрешимая загадка, но и свидетельство явного произвола капризной судьбы. Другое дело, если тут не незаслуженный подарок небес – а симптом тяжкой болезни! Тут и завидовать нечему, а впору радоваться, что нас миновала чаша сия. Кроме того, предаваясь иронии и рассуждениям о «странности» или некой ущербности, достигших успеха людей, простой человек избавляется от ощущения собственной, в сравнении с ними, неполноценности.
Однако, современная психология, повернувшись, наконец, лицом к творцам и подлинным мастерам своего дела, не только реабилитировала их в качестве нормальных людей, но и посвятила немало сил изучению их опыта и попыткам моделирования, воссоздания, технологий их творческого успеха и даже таланта и гениальности. Сейчас мы знаем, что полет воображения, сотворение нового, и стремление реализовать себя – не болезнь, но естественное, даже, в чем-то, инстинктивное свойство каждого здорового и разумного существа. Более того, именно лишение человека возможности творить и самовыражаться, приводит к психологическому дискомфорту, несчастью, а, порой, даже к физической болезни.
Отказавшийся от творчества в мире внешнем, реализует эту потребность в фантазиях и снах, страдая от диссонанса между стремлением к мастерству и серостью повседневных будней. Не позволяющий же себе полета воображения даже там, вынужден создавать бессознательно все новые и новые конфликтные ситуации, ссоры, обиды и проблемы, чтобы затем проявить всю свою творческую фантазию и энергию для их разрешения. Как заметил по этому поводу Карл Густав Юнг: «Человек, не решившийся стать творцом собственной жизни и реализовать свои подлинные мечты, неизбежно обрекает себя на невыносимые страдания». В разработанной им версии психоанализа, стремление к творчеству и высокой самореализации, занимает место того самого «основного инстинкта». При этом все остальные стремления, влечения и аспекты жизни представляются лишь формами его воплощения.
Известнейший психоаналитик Эрик Фромм и знаменитый своей теорией пирамиды потребностей Абрахам Маслоу, так же на первое место ставили именно естественное стремление человека к самовыражению, и достижению личного мастерства. Основатель гештальт-терапии Фредерик Перлз обнаружил, что в каждом из нас присутствуют словно две личности, половинки одного целого: творец, победитель, потенциальный мастер своего дела – и пассивный, осторожный и напуганный обыватель, этакий большой ребенок, так и нерешившийся вырасти и взять на себя ответственность за свою жизнь и воплощение фантазий в реальность. И задача человека не в том, чтобы способствовать победе одной из них – ибо победа над собой является, в то же время, и поражением, а в примирении и соединении их усилий ради построения собственной уникальной и неповторимой судьбы.
Таким образом, известное разделение людей на творцов-гениев и пассивную серую массу, является лишь кажущимся, ибо граница между личностью и толпой проходит не во внешнем мире, а в душе каждого из нас. И всякий, осознавший это, приложив усилия, в состоянии встать вровень если не с величайшими гениями эпох минувших – то с самыми выдающимися творцами наших дней. Важно только разглядеть в себе и проявить, укрепить и культивировать то самое творческое начало, регулярно, хоть и не всегда заметно, проявляющее себя на каждом шагу. Место же и способ применения мастерства может быть любым. Не обязательно классическая живопись или скульптура – самый обыденный, казалось бы, бизнес, или приготовление чашки кофе, шитье одежды и разговор с близким человеком – все может стать подмостками для проявления высокого искусства. Важно лишь найти свое собственное, соответствующее глубинной склонности души, поле деятельности. Ведь человек, стремящийся к совершенству, воплощающий его в делах, словах и трудах своих – не только делает мир лучше, но и неизбежно становится счастлив сам.
Что почитать о творчестве, таланте и гениальности – и путях их обретения в самих себе:
Д. Перкинс «Как стать гением»
Дж. Адамс «Разблокируй свой разум»
Т. Фолконар «Творческий интеллект и самоосвобождение»
Л. Кэмерон-Бэндлер «Экспресс-курс гениальности»
К. Сельченок «Конструктор творческой свободы»
М. Меерович «Технология творческого мышления»
«Общество более выигрывает от заблуждения человека, который думает и поступает самостоятельно, чем от верных мнений тех, кто исповедует их лишь потому, что не позволяет себе думать»
Джордж Стюарт Миль
Говорят, что Мир подобен пирамиде, в основании которой максимум количества и минимум качества, на вершине же – максимум качества и минимум количества. Искусство – будь то привычные нам его художественные формы, или создание своего дела, бизнеса, собственной уникальной судьбы и биографии, или даже просто построение личного счастья и персонального мировоззрения – есть чистое качество без количества. Произведения его всегда уникальны, штучны, и представляют собой проявления подлинного мастерства. Они единственны и неповторимы, опережают культуру, обычаи и технику своего времени, но только благодаря уникальности мышления и фантазии своих авторов – а не в силу больших доступных ресурсов и превосходства сил и средств.
Именно поэтому зачастую как сами они, так и их творцы, остаются при жизни непонятыми и отвергнутыми, подвергаются осмеянию и даже обвинениям в извращенности и безумии. С другой же стороны, высшие достижения искусства и мастерства всегда были объектом всеобщего внимания, желанным и дорогостоящим объектом обладания и престижа. Также и общество подлинных творцов и мастеров, людей необычных и ярких, всегда манило искавших их общества власть имущих. Во все века короли и всевозможные вельможи окружали себя художниками и музыкантами, поэтами и актерами – а уж про придворных портных, ювелиров и поваров – подлинных мастеров своего дела, и говорить не приходится.
Зачастую в этот список «творческой обслуги» стремились занести также и философов, ученых и всевозможных мудрецов, однако последние, как правило, во все эпохи и во всех культурах сторонились близости к власти, справедливо опасаясь, что за нее придется расплачиваться именно тем, что делает их столь неповторимыми – собственной свободой духа. Высокое искусство, благодаря своему обращению к высшим ценностям и некой необъяснимой неповторимости, воспринималось часто как божественное откровение, дар свыше. На протяжении истории оно являлось как бы идеальным результатом, совершенным воплощением мира и человеческой деятельности, становясь посредником между людьми и Небом, трудовым народом, его создававшим – и недоступными властителями судеб. Благодаря этому, обычный, рожденный в простой семье человек, достигнув мастерства и научившись создавать подлинные произведения, поднимался на самую вершину общественной лестницы.
В современном мире, путь этот, как и тысячи лет назад, является одним из кратчайших и прямых – хотя, чтобы пройти по нему до конца, необходимо как подлинное мастерство и воля к победе, так и изрядное трудолюбие, а, возможно, и везение. Подобное редкое сочетание качеств представлялось в старину, да и сейчас многими, результатом некого божественного промысла или сверхъестественного вмешательства. Зачастую даже предполагалось, что человек, мастер и художник, является не автором и творцом, но лишь послушным инструментом в руках неких высших невидимых сил. Так, в древнем Риме само слово «Гений» означало не человека выдающегося – но некого невидимого, сопутствующего ему духа, проявляющего себя через его мысли, слова и поступки. Тем самым творец представлялся в те времена кем-то вроде одержимого, а творчество его – не самостоятельной заслугой и плодом усилий, но игрой загадочных внешних сущностей.
Подобное отношение к природе мастерства культивировалось издревле во многих восточных культурах. Там собственная человеческая личность рассматривалась как препятствие, помеха, на пути действия тех самых таинственных и могучих сил, овладевающих и использующих человека по собственному усмотрению. Мысли, чувства и концепции метафорически описываются во многих классических восточных текстах в виде плотин, искусственных сооружений, мешающих свободному течению сравниваемого с водным потоком абсолютного духа и энергии. Соответственно, основной задачей желающего чего-либо достичь и создать человека, становилось устранение этих «препятствий» - то есть собственной человеческой индивидуальности. Тогда некий мистический Абсолют, или бог, полностью мог овладеть им и в полную силу проявить свое совершенство в его делах. Для достижения такого результата использовались всевозможные изощренные йогические и медитативные практики. Интересно, что подобная точка зрения, в культуре европейской проявлявшаяся со времен Возрождения весьма редко, вдруг снова становится популярной на стыке 19-20 веков. Тогда, на пике популярности проникшей в Европу восточной экзотики, идеи безличности, отсутствия собственной заслуги автора, становятся популярны у целого ряда философов и писателей, последователей и интерпретаторов всевозможных, вдруг ставших модными, чужеземных учений.
Еще дальше пошла доминировавшая в те годы в европейской психологии школа Чезаре Ломброзо, приравнявшая гениальность и творчество к общественно приемлемой форме сумасшествия. Согласно ее основателю, психически нормальный человек вовсе ничего не создает, и даже не помышляет об этом! Вся его жизнь подчинена следованию установившемуся порядку и обычаям, мышление и чувства «нормальны» - то есть соответствуют среднестатистической норме и не отличаются от таковых у окружающих. Естественно, у подобного «здорового» человека не возникает и мысли что-то изменить, создать, совершить выдающегося. Даже сны, где человек естественным образом освобождается от культурных, социальных и физических ограничений – считались симптомами психологического нездоровья, или, во всяком случае, тяжелой усталости. Таким образом, общество лишь терпело «чудачества» отдельных социально полезных и увеселяющих его творцов, художников, актеров, писателей и ученых, воздерживаясь до поры до времени от принудительного их лечения….
Сменивший эту теорию психоанализ, реабилитировав сны и фантазии, к творчеству наяву по-прежнему относился с большим подозрением. С точки зрения Фрейда, любое творчество, хоть и не является более сумасшествием, но остается невротическим симптомом, механизмом бегства от реальности и компенсацией, либо символическим выражением, собственных подсознательных, преимущественно сексуальных и агрессивных, подавленных импульсов. Если мы перечитаем его работы, посвященные анализу творчества Леонардо Да Винчи и других великих мастеров прошлого – то придем в ужас. Оказывается, единственной причиной их достижений являлись настолько мощные патологические потребности и стремления, что впору не восхищаться их гением, но содрогаться от одного звука их имен! Итак, снова здоровым считается обычный серый и ничем не примечательный человечек, не способный ни на полет фантазии, ни, тем более, на ее практическое воплощение. Не случайно, многие подлинные творцы, писатели и художники, хоть и любили порассуждать о модном тогда психоанализе, и часто использовали его образный ряд и систему символов и представлений в своих произведениях, сами вовсе не спешили в объятия поджидающих их психоаналитиков. Разумеется – кому захочется «узнать», что представлявшийся волшебным даром небес талант, являет собой лишь болезненное следствие сексуальной неудовлетворенности, подсознательных садистских импульсов и комплекса неполноценности! Да еще и избавиться от этого «невротического симптома» за свой собственный счет!
Характерно, что устаревшие на целое столетие взгляды на творчество и самореализацию, как на что-то болезненное, мучительное и нездоровое, весьма распространены и сейчас. Часто мы слышим сентенции о безумии людей творческих, или об их глубокой, откуда-то известной нам, несчастности. Однако сами они отнюдь не жаждут, вопреки нашим представлениям, поскорей избавиться от своего проклятия и стать обычными людьми, а как назло, продолжают радовать и украшать мир все новыми и новыми творениями своего гения. Совершенно очевидно, что популярности подобных представлений мы обязаны, прежде всего, массовым страхом перед непонятным и загадочным – и обычной человеческой зависти!
Ведь если природа таланта непостижима – то это делает мир необъяснимым и пугающим для людей, его лишенных, или нерешившихся распознать в себе. Более того, он представляется весьма несправедливым, ибо нет никакого разумного объяснения тому, что одним природа отмерила массу способностей, талантов и удачи, других же лишила вовсе. И, если мы придерживаемся модных пришедших с востока теорий о перевоплощении души, то как-то можем еще объяснить успехи одних плодами усердных трудов в прошлых жизнях, а бесталанность других – ленью, то, находясь на более привычной для наших краев материалистической почве, перед нами не только неразрешимая загадка, но и свидетельство явного произвола капризной судьбы. Другое дело, если тут не незаслуженный подарок небес – а симптом тяжкой болезни! Тут и завидовать нечему, а впору радоваться, что нас миновала чаша сия. Кроме того, предаваясь иронии и рассуждениям о «странности» или некой ущербности, достигших успеха людей, простой человек избавляется от ощущения собственной, в сравнении с ними, неполноценности.
Однако, современная психология, повернувшись, наконец, лицом к творцам и подлинным мастерам своего дела, не только реабилитировала их в качестве нормальных людей, но и посвятила немало сил изучению их опыта и попыткам моделирования, воссоздания, технологий их творческого успеха и даже таланта и гениальности. Сейчас мы знаем, что полет воображения, сотворение нового, и стремление реализовать себя – не болезнь, но естественное, даже, в чем-то, инстинктивное свойство каждого здорового и разумного существа. Более того, именно лишение человека возможности творить и самовыражаться, приводит к психологическому дискомфорту, несчастью, а, порой, даже к физической болезни.
Отказавшийся от творчества в мире внешнем, реализует эту потребность в фантазиях и снах, страдая от диссонанса между стремлением к мастерству и серостью повседневных будней. Не позволяющий же себе полета воображения даже там, вынужден создавать бессознательно все новые и новые конфликтные ситуации, ссоры, обиды и проблемы, чтобы затем проявить всю свою творческую фантазию и энергию для их разрешения. Как заметил по этому поводу Карл Густав Юнг: «Человек, не решившийся стать творцом собственной жизни и реализовать свои подлинные мечты, неизбежно обрекает себя на невыносимые страдания». В разработанной им версии психоанализа, стремление к творчеству и высокой самореализации, занимает место того самого «основного инстинкта». При этом все остальные стремления, влечения и аспекты жизни представляются лишь формами его воплощения.
Известнейший психоаналитик Эрик Фромм и знаменитый своей теорией пирамиды потребностей Абрахам Маслоу, так же на первое место ставили именно естественное стремление человека к самовыражению, и достижению личного мастерства. Основатель гештальт-терапии Фредерик Перлз обнаружил, что в каждом из нас присутствуют словно две личности, половинки одного целого: творец, победитель, потенциальный мастер своего дела – и пассивный, осторожный и напуганный обыватель, этакий большой ребенок, так и нерешившийся вырасти и взять на себя ответственность за свою жизнь и воплощение фантазий в реальность. И задача человека не в том, чтобы способствовать победе одной из них – ибо победа над собой является, в то же время, и поражением, а в примирении и соединении их усилий ради построения собственной уникальной и неповторимой судьбы.
Таким образом, известное разделение людей на творцов-гениев и пассивную серую массу, является лишь кажущимся, ибо граница между личностью и толпой проходит не во внешнем мире, а в душе каждого из нас. И всякий, осознавший это, приложив усилия, в состоянии встать вровень если не с величайшими гениями эпох минувших – то с самыми выдающимися творцами наших дней. Важно только разглядеть в себе и проявить, укрепить и культивировать то самое творческое начало, регулярно, хоть и не всегда заметно, проявляющее себя на каждом шагу. Место же и способ применения мастерства может быть любым. Не обязательно классическая живопись или скульптура – самый обыденный, казалось бы, бизнес, или приготовление чашки кофе, шитье одежды и разговор с близким человеком – все может стать подмостками для проявления высокого искусства. Важно лишь найти свое собственное, соответствующее глубинной склонности души, поле деятельности. Ведь человек, стремящийся к совершенству, воплощающий его в делах, словах и трудах своих – не только делает мир лучше, но и неизбежно становится счастлив сам.
Что почитать о творчестве, таланте и гениальности – и путях их обретения в самих себе:
Д. Перкинс «Как стать гением»
Дж. Адамс «Разблокируй свой разум»
Т. Фолконар «Творческий интеллект и самоосвобождение»
Л. Кэмерон-Бэндлер «Экспресс-курс гениальности»
К. Сельченок «Конструктор творческой свободы»
М. Меерович «Технология творческого мышления»
