Любая творческая деятельность сама по себе уже является терапевтической.
Сочинение сказок для себя, для других - такой же терапевтический процесс. Он длителен, иногда сказка появляется за минуты, но чтобы понять, что хочется в итоге и к чему должны прийти герои сказки, сказку приходится переписывать, порой по нескольку раз, пока не получится тот текст, который удовлетворит и, наконец, ответит на вопросы. Предлагаю для прочтения одну из сказок, написанных на моем сказочном тренинге. Написано мною, размышление о нелюбви и любви, и на тему "как же правильно строить отношения - любить самому или позволить, чтобы тебя любили"? как-то так.
Жан Поль Сартр писал: "Для одного искусство - уход от реальности, для другого - способ справиться с нею"...
и еще "Писатель не предсказывает будущее и не строит догадок – он замышляет. Частенько он ищет себя, ждет вдохновения. Однако, ждать от себя – совсем не то, что ждать от других – если он сомневается, он знает, что будущего пока еще нет, что его только предстоит создать собственными силами. Если он пока не знает, что случится с его героем, значит, он либо еще не думал об этом, либо не решил окончательно. Будущее для автора – чистый лист, тогда как для читателя это двести страниц текста, которые отделяют его от финала книги ". Жан Поль Сартр. Что такое литература? (http://www.golubinski.ru/socrates/sartre/chto_takoe_literatura.html)
ПОЛНОЛУНИЕ
- Хотите чаю?
- Да, хочу.
Рената прокручивала в голове то, что должно было произойти. Сейчас невысокая девушка с маленьким чайником в руках подойдет и спросит.
- Хотите чаю?
И Рената ответит:
- Да, хочу.
Девушка подходит, улыбаясь. Рената отвечает.
Она впервые в этом доме. Хозяин квартиры – барабанщик, хозяйка – певица. Сейчас все выпьют чаю, и начнется концерт. Он будет бить в этнические барабаны, звенеть в перкуссии и в такт качать головой. Он хорош собой, добр и мягок. Сам словно звенящий барабан: круглое лицо, мягкие округлые руки.
Она играет на гитаре и поет. Наверняка, ее голос окажется зажатым и гнусавым. А поведение ее сродни кокетливому ребенку. «Игривая престарелая девица, великовозрастная дура. Попадаешь в такую ситуацию лет в восемнадцать и играешь до сорока, заигрываешься, стареешь, но не взрослеешь. У них так и не появится детей, и однажды он уйдет. А она будет петь зажатым голосом, и жаловаться подругам на жизнь».-
Ренате стало стыдно за такие мысли. Уж она-то повзрослеет вовремя, уж ей все удастся. Она думала и чувствовала, что ее тело, сидящее на пуфике на полу, застыло в одной позе, с силой стряхнула с себя раздумье, и пока еще не поняла, что злится на певицу, потому что видит в ней свое отражение. Злится на себя, потому что сбежала, но и не сбежать не могла. Ей в этом доме было все неуютно, это была не ее жизнь, чья- то чужая.
Люди, приходящие к нам в жизнь и есть наше отражение. В маленькой однокомнатной квартире она как будто знает всех, по лицам читает судьбы. На балконе курят, на кухне – говорят. В единственной комнате настраивают инструменты и зажигают свечи. Диван, ковер на полу, пуфики, подушки по полу, коврики для йоги, на которых можно сидеть и слушать музыку. Ведь все именно для этого и пришли. И еще за многим, многим. Кто зачем… Кто общаться, кто найти себе парочку, или лишь для того, чтобы не оставаться в этот вечер в одиночестве. Потому что все такие как она, очень одинокие люди. И чтобы они не говорили, они несчастливы, каждый по-своему.
Сейчас ей скажут: «Помоги со свечами». Юноша с короткой стрижкой, или другой с забавными дредами протянет спички.
- Эй, как тебя?
- Революция!
-Революция? А я Револьвер. Помоги зажечь свечи.
Рената поднимается из темного угла и подходит к Револьверу. Он держит поднос со свечами. Все-таки с короткой стрижкой. Тот, что с дредами на балконе. Он хорош собой, но не для нее. Он слишком легкий и слишком близко подходит. Но зато с ним можно сбежать далеко-далеко и беззаботно. Даже если это далеко будет всего лишь на одну ночь. Потом он может уйти из ее жизни. И эта новая боль позволит сбежать еще дальше.
«Сестра моя, Луна моя, подскажи, кто? Знаю, ты выбрала это место».
Она зажигает спичку, загорается первая свеча. И теперь этой свечой, они зажигают остальные свечи. Будто создавая ритуальный круг из свечей, наклоняя горящий фитиль, капая вокруг воском. Готовясь к некому древнему обряду. Мир вокруг, вечер, осень соглашаются с их ритуалом. Они стоят рядом, в комнате, наполненной людьми, но каждый со своей историей. Он смотрит на нее, а она смотрит куда-то глубоко вдаль, не замечая тех, кто рядом.
Зимний ветер ожег колени, девочка выросла. Теперь она продавала не спички, а свечи. Вокруг был праздник, шум и суета. Она стояла напротив супермаркета. В детстве девочка очень любила сказки Андерсена о высокой любви, о том, что можно все отдать за миг счастья.
- Свечи, праздничные свечи! – говорила она и чувствовала, что и она может замерзнуть в эту ночь, потому что ушла любовь, как ушла когда-то бабушка на небо и только там может быть обретено счастье и покой. Но пока туда еще не пора, и здесь приходится испытывать холод и боль в сердце.
Свечи, завернутые в шуршащую упаковку, перевязанные тонкими закручивающимися лентами, - ее драгоценность. Она в наряде Снегурочки: белая куртка, голубые джинсы. Голубая шапка с помпонами над ушами. Сапоги с меховой опушкой. Она красива и молода. Она старательно улыбалась и в суете забывала о боли, а та все глубже пряталась в сердце, заползала в самую середину, превращалась в нелюбовь, холодность, коварство, желание власти. Но пока еще боль.
Взрослые, дети, улыбающиеся парочки проходили мимо. Им было нужно сделать последние предновогодние покупки. Они несли огромные пакеты, и, казалось, будто они скупят в магазинах все в последний день года. Девочка смотрела мечтательным взглядом на улыбающихся.
Злых и уставших было больше. С темными лицами, они шли и смотрели вниз, под ноги. Будто боялись ее, и не только ее, нищего в инвалидном кресле, продавца воздушных шаров, базарных собак.
- Замерзла? – К ней подошел мужчина. Снегурочка тоже не поднимала глаз, лишь украдкой. Она посмотрела на его руки. Простые руки, будто простые карандаши, не красивые и не уродливые.
- Да нет, ничего, - Ответила она.
- И много у тебя свечей?
- Коробка, - Она показала на снег.
-Давай все.
И он забрал все. На мгновение девочка растерялась, она не знала, что ей делать дальше. Впереди новогодняя ночь, свечи проданы, а времени еще очень много. Но судьба щедра к молодым и красивым, правда, не всегда они это понимают. Егор, так звали мужчину, который купил все свечи, спросил:
- Куда тебе, Снегурочка?
Она молчала.
- Поехали со мной. - И человек с карандашными пальцами привез ее в теплую квартиру. - Оставайся, Снегурочка.
Для себя - девочка со спичками, для кого-то - Снегурочка. Она натянуто улыбалась, и жила в другой любви.
Поэты говорят, чтобы писать стихи первая любовь непременно должна быть несчастной. А психологи, что счастливая женщина может создать куда больше творчества вокруг себя, чем поэзию о несчастье.
Они учились в одной школе, жили в соседних дворах. Читали одни книги, слушали одну музыку, и однажды полюбили друг друга. Или она его, она не могла знать точно. Скорей всего она в него влюбилась. Они вместе мечтали поскорей стать взрослыми, чтобы у них был свой бизнес, семья. Они радовались случайным заработкам, копили деньги, и в начале зимы купили оборудование для производства свечей. Свечная фабрика на дому. Маленький совместный бизнес. В снятом за свои деньги доме, в одну комнату.
Они смеялись, когда снег засыпал дорожку от дверей до ворот, и чтобы выйти на улицу, расчищали снег и целовались. И от каждого поцелуя становилось теплей. Они целовались, когда к утреннему часу печь остывала, и остывал дом, долго обнимались в постели, чтобы согреться.
Казалось, вся жизнь у их ног.
Но в один день пришли его братья, не по крови, по вере. Он ушел с ними. Она отказалась принимать веру. Теперь она топила печь одна. Прошло несколько дней. Она пыталась спорить и доказывать ему, что в вере нет смысла. Но зачем? Братья были сильнее ее. Что она могла дать против них. Любовь, нестабильность. А они ему обещали рай, уверенность, счастливое будущее. В одиночестве она думала о нем. «Пускай уходит. Ничего страшного. Полюбила, разлюблю». И не знала, что есть любящая душа, которая тянется к своему единственному. И не знала, что почти до живого фантома, до навязчивых идей, в жизнь будет приходить он через сны.
Однажды калитка открылась, и пришел красивый, высокий, такой, что приходилось задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Он не стал заходить в дом. Они говорили на улице.
- Ты часто молишься? – спросил он.
- Молюсь? – Обида подошла к горлу. - Молюсь? И это был самый важный вопрос, из-за которого нужно было исчезнуть на несколько дней. – Она не могла остановиться, - Что сказали тебе эти охотники?
- Это братья!
- Что такого сказали тебе, что ты не возвращался?
- Что ты не молишься и что ты не искренна.
- Не искренна или не истинно верующая?! Я не хочу тебя больше знать!
- И не узнаешь!
Он ушел, а свечи остались. И осталась вина за ненужные слова, за эмоции.
Закрыться и закрыть, вот что было нужно - найти дело, которое вытеснило бы горечь. Занять себя и забыть. Только забыть! Вытеснить, выбросить из памяти. Делать что-то. Коробкой свечей можно было заполнить целый день, можно пойти продавать свечи. На базаре она будет среди людей и не позволит себе расплакаться.
Так она и сделала, продавала свечи, когда подошел Егор.
- И много у тебя свечей?
- Коробка.
- Давай все!
И он забрал всё.
Если зажмурить глаза во время поцелуя и представить, кого хочешь, можно быть бесконечно счастливой в эти минуты. Можно подумать, что это измена, только непонятно кому изменяешь, себе, ему или воспоминанию. И нельзя признаться. В эти секунды лучше не произносить имен. Бизнесмен Егор наутро повез свою Снегурочку в бутики. Она смеялась, нарядная, и зеркала отражали красоту и смех. Она позволяла ему быть рядом. А он открыл для нее магазин подарков. Она приходила туда засветло и закрывала двери, когда на улицах смеркалось. Она была влюблена в свое дело, но не в мужчину.
Тот дом Снегурочка сохранила. Сначала платила за него ренту, а после выкупила. Все ждала, что он напишет, позвонит.
Снегурочка сидела в магазине и вырезала из свечи ангелочка, вдруг вошла женщина. С серебряными волосами. В удивительных черных одеяниях. Ей было примерно лет пятьдесят. Женщина умела увлекательно рассказывать истории. Они подружились. Людмила приходила в магазин, садилась на табурет и рассказывала о своей молодости, о детях. Она была актрисой. Безработной актрисой.
- Мне было тридцать пять. Я была замужем. Мой муж музыкант. Старшая дочь ходила в школу. Сын, кажется, еще не ходил в школу, вот-вот должен был. Это было на каком-то большом концерте. Там мы познакомились. Он был танцор. Он танцевал самые пламенные танцы. Он был страстен. Всегда в накале эмоций, в накале чувств. Само совершенство.
Я думала, моя семейная жизнь разрушится. Я почти собралась уйти к нему, но он внезапно умер.
И я стала рисовать, чтобы не сойти с ума. До этого я никогда не рисовала. Вот они мои рисунки.
И Людмила положила на прилавок альбомные листа. Пером, карандашом, десяток рисунков, Он, его портрет, он обнаженный, он и она в поцелуе, в соитии. – Я не художница, но мне помогло это пережить те месяцы.
На следующий день Снегурочка не пришла в магазин. Она поехала в дом. С кистями, красками, бумагой. Как можно нарисовать снег и поцелуи. Она не могла вспомнить его лицо.
продолжение следует... http://www.b17.ru/article/30736/
