Владислав Лебедько

Эльмира Гилячева

Ученичество у богов

Содержание:

1. Путешествие с Бабой Ягой Владислава

2. Путешествие Эльмиры с Бабой Ягой

3. Семаргл и возникновение осознания

4. Перун: воля и победа над эго

5. Кащей: выбор пути

6. Кащей: за пределы мышления

7. Вила Сида

8. Мара

9. Магический Театр

10. Итоги

После открытия технологии Архетипических путешествий, мы задались вопросом о том, что они могут способствовать не только мифологическому и метафорическому познанию реальности, но также и быть катализаторами в процессе работы над собой. Обладая всеми достоинствами метода Активного воображения Карла Юнга, а также шаманских и психоделических путешествий, Архетипические путешествия могут усилить эффект последних. Кроме того, постоянный контакт с Ведущим, который акцентирует внимание на тех или иных образах и помогает направить осознание к постижению  их смысла для внутреннего мира, существенно расширяет возможности терапевтического, целительского и обучающего эффекта. С начала 2007 года, когда Архетипические путешествия были открыты, мы совершили множество таких путешествий. Здесь же я привожу свое путешествие к Бабе Яге, - одно из первых в этой серии. Результаты не заставили себя ждать. После этого путешествия произошли достаточно значимые перемены в моем внутреннем мире. Далее я привожу запись этого путешествия.

1. Путешествие Владислава к Бабе Яге.

После того, как проявился архетип Бабы Яги во мне, я оказался на проселочной дороге. Кругом был лиственный невысокий лес. Я очень быстро побежал по этой дороге. Вскоре дорога сузилась и уперлась в тупик. Тупиком оказался густой валежник, сухой, как хворост. Я стал пробираться через этот валежник, как сквозь туннель. Тело реагировало, как на реальные физические усилия - сбилось дыхание, участилось сердцебиение. Было ощущение прохождения 3-й перинатальной матрицы (если сравнивать с холотропным дыханием). Я спросил у архетипа, что означает этот валежник, через который я продираюсь. Ответ был - это груз моих отживших уже желаний, которые я за собой продолжаю тащить, с которыми продолжаю отождествляться, считая их еще своими, нужными... На мой вопрос - что с ними делать, Баба Яга ответила, что лучше всего их просто сжечь. И, когда я вылез с другой стороны этого туннеля из валежника, в моих руках оказались спички. Вся эта груда валежника очень быстро и легко загорелась - действительно как сухой хворост и за несколько секунд сгорела, оставив после себя пепел, а я почувствовал облегчение. Стало легко и приятно дышать, я получал удовольствие от самого процесса дыхания. Но наслаждался я этим недолго. Вскоре засвистел сильный ветер, небо заволокло тучами, а я увидел неподалеку речку, шириной несколько метров, мосток из тонкой дощечки и дом на той стороне. Дом был обычный - сельский, не на "курьих ножках", но стоял он к лесу задом, а ко мне передом. В окошке горел свет. Становилось все темнее от туч, ветер сдувал с ног, загремел гром и полился, все усиливаясь, дождь. Я перешел узкий мостик и постучался в дверь дома. Мне открыла старуха - прямо из сказочных описаний - горбатая, с длинным бородавчатым носом, старенькая, опирающаяся на клюку. - "Пришел, милок. Долго же я тебя ждала", - сказала она, а я вспомнил, что когда мне было пять лет и я ноябрьским вечером гулял с приятелем неподалеку от дома, - увидел на стене дома огромную тень - тень именно такой вот старухи. Напротив стены, где была эта шевелящаяся тень, никого и ничего не было, мы ужасно испугались и побежали за родителями, которые были неподалеку, а когда вернулись к тому дому уже вместе с ними, то никакой тени уже не было.

- "Это была ты тогда?" - спросил я у Бабы Яги. - "Я, с тех пор тебя и жду", - отвечала она. -  "Пойдем в дом, я должна тебя подготовить, потому как пошлю тебя на смерть лютую". Холодок пробежал по моей спине, но я не испугался, поняв, что судьба есть судьба и ее придется принять. Удивительно было то, что я знал, что нахожусь в архетипическом путешествии, но там - внутри я переживал себя столь же реально, как и в обычной жизни.

Я прошел в дом. Баба Яга провела меня в комнату. Комната была обставлена в стиле 1970-х, т.е. в пору моего детства. Там был большой раскладной стол, накрытый едой: блюдо с курицей, солеными огурцами, какими-то напитками, напротив стола стоял сервант, сбоку - шкаф, а возле окна - кровать - широкая кровать, как дома у моих родителей в те же 70-е. Кровать была застелена свежим бельем. В углу над кроватью висел большой деревянный крест, на котором сначала мне показалось изображение Распятия, но потом оно исчезло и это оказался темно-серый деревянный крест. Я спросил Бабу Ягу - что это за крест, что он означает. Она ответила, что означает он мой путь, мой крестный путь и распят на нем пожизненно я сам, как и любой человек, распят между такими своими ипостасями, как царь и раб (по горизонтали) и червь и бог (по вертикали). Это человеческая судьба - быть одновременно всеми ими.

Затем Баба Яга велела мне есть, сказав, что на столе стоит не простая пища, а пища, дающая силу. Я съел соленый огурец и запил напитком, похожим на квас или перебродивший сок. После этого я почувствовал резкие изменения в состоянии тела - оно стало как будто прозрачным и невесомым, растворяющимся. Мои глаза стали слипаться и я лег на кровать, успев увидеть, что Баба Яга орудует в печке кочергой. Я спросил ее, засыпая, - что она делает, и она ответила, что разжигает силу в моих низах (нижних энергоструктурах). Затем велела мне спать, а сама села возле кровати, чтобы во сне показать мне нечто важное. Она показала мне поле брани, которое я должен буду поутру разыскать. Я увидел это поле брани во сне - поросшее густой травой большое поле, где тут и там валялись черепа, кости, сломанные мечи, щиты и пики. На этом поле я должен буду встретиться с очень могучим противником, который либо убьет меня, что скорее всего, либо уже я его убью и завладею его силой.

Я проснулся. За окном сияло солнце. Баба Яга дала мне выпить заговоренной горячей воды. Еще она повязала мне на шею мешочек с заговоренной землей и вручила мне необычный меч. Меч был хрустальный, но очень прочный и легкий. На конце рукояти красовался желтый многогранный камень - янтарь. Баба Яга сказала, что это меч - самосек, и, кроме прямого назначения, он символизирует мое намерение. Вкладывая мне в руки меч, Баба Яга сказала, что намерение у меня сильное и, возможно это залог того, что я могу и победить в схватке с противником. Еще она сказала, что камень на рукояти очень важен и я сам пойму, как им пользоваться уже на месте.

Я вышел из дома и пошел вдоль реки. Маленькая речка вскоре впала в большую реку, и я пошел уже по высокому и крутому берегу этой большой реки. Шел я быстро, пока не увидел "гнилое место" - там берег делал выемку, а внизу, возле самой реки лежали гнилые деревья, разлагался труп лошади и еще что-то... Я спросил у архетипа, что это такое. Оказалось, что это некая гнилая часть моей души. Но я могу оживить ее. Тогда я взял мешочек с заговоренной землей, что повесила мне на шею Баба Яга, развязал его и бросил в это место горсть. Тут же выемка выправилась, гнилое место заросло, и на этом месте появились красивые стройные сосны. Я ушел от берега реки и углубился в лес. Лес был сосновый. Ярко освещенный солнцем, красивый лес, в котором росли корабельные сосны. Всюду были пригорки - местность очень напоминала Карельский перешеек в Ленинградской области. Ощущались даже лесные запахи... Я посмотрел на себя, и увидел, что одет в точности как герои сказок: вышитая перепоясанная алым поясом рубаха почти до колен, лапти и венок на голове. Этот наряд дополняли мешочек с землей на шее и меч - самосек в правой руке.

Затем лес вокруг изменился, и я шел уже по болоту. Редкие березы, кочки, топь, нога уходила в болото по колено. Болото вскоре кончилось, за ним был густой лиственный лес, сквозь который я тоже пробирался с трудом... Все это было пространством моей души, и пройти по разным его уголкам мне нужно было для того, чтобы осознать - пережить его перед каким-то решающим в моей судьбе поступком. Наконец, впереди показалось холмистое поле. Я еще издали узнал его - это было то самое поле, которое я видел во сне в доме Бабы Яги. Вышел я на это поле - поле брани и увидел множество черепов и костей, разбросанных по нему. Сражения были давними - высокая трава поросла вокруг. Я понял вдруг, с кем мне предстоит сражаться - со своим страхом. Я сражался уже с ним, сражался неоднократно и, всякий раз, терпел поражение, а кости и черепа - это осколки меня - потерпевшего поражение за поражением. Тогда я решил захоронить все останки, которые лежали на поле - останки себя побежденного страхом. Я выкопал мечом большую могилу, собрал многочисленные кости и черепа, уложил их в могилу и закопал. Сел рядом, поставил на могильный холмик стакан с водкой и кусочком хлеба - поминки по погребенным попыткам победить страх. Архетип сказал, что я правильно поступил, что этим действием я признал свои ошибки и принял за них ответственность. В холм я воткнул также тот деревянный крест, что висел в изголовье кровати у Бабы Яги.

И тут я почувствовал приближение чего-то ужасного, леденящего кровь. Я огляделся и на противоположном конце поля увидел летящий по воздуху черный плащ, стремительно приближавшийся ко мне. Дрожь прошла по телу и выступил холодный пот. Я понял, что это - он - страх, преследовавший меня всю жизнь, и сейчас мне предстоит в очередной раз биться с ним, и в этот раз не на жизнь, а на смерть, как предвещала Баба Яга. Когда он приблизился, я увидел, что внутри плаща никого нет. Он полоскался по ветру. Он был огромен и страшен. Черный капюшон был опущен. Я размахнулся и начал рубить его мечом - самосеком. А ему от этого ничего не происходит - меч разрубает воздух и лишь касается плаща. Я обратился за помощью к архетипу Бабы Яги и она сказала мне, что я забыл про камень в рукояти меча. Тогда я приложил этот янтарь - камень ко лбу - к области "третьего глаза" и тут же "прозрел". Я увидел того, на ком был надет плащ. Он был ужасен и отвратителен. Полусгнивший человеческий остов, но не скелет, а нечто вроде полусгнившей, смрадной мумии, с одним глазом навыкате из глазницы. В руках этой полуистлевшей мумии (струпья, гнилая кожа, волосы, когти и т.п.) тоже был меч. Я спросил эту мумию в плаще: "Кто ты?", и она ответила, что олицетворяет всю нежить во мне, которая и пугала меня всю жизнь именно потому, что была моей же внутренней нежитью.

Мы сошлись в поединке. Мечи наши скрестились. Мы довольно долго бились, и я чувствовал уже физическую усталость и безнадежность - эта мумия в плаще столь искусно владела мечом, что не было никакой возможности пробить ее защиту. Но и я не отступал. Наши мечи пересекались со звоном несколько раз в секунду и, казалось, что этой схватке не будет конца. И тогда я отчетливо понял, вернее, принял решение, что в этот раз я не отступлю и не опущу меч, сколько бы мы не бились, пусть даже вечно. Как только я осознал это решение, картинка резко поменялась. Я увидел себя, шагающим по дороге плечом к плечу с рыцарем в черном плаще и доспехах. На мне тоже были доспехи и коричневый плащ. Сначала я подумал, что этот рыцарь - та самая мумия, с которой я бился. Это так и было, но мумия преобразилась. Теперь это был могучий старец богатырь с длинной курчавой седой бородой. Он дружелюбно посмотрел на меня и сказал: "Ну вот ты и расколдовал меня. Я долго ждал этого. Я учил тебя, будучи твоим страхом. Теперь я тоже остаюсь твоим учителем, но в совсем ином облике. И у нас теперь будут другие отношения и общая цель". И тут я заметил, что за нами следует целая дружина воинов. "Это - твоя сила" - пояснил учитель. Скоро ты научишься ей управлять". Я спросил его: "Как тебя называть, и кто же ты?" - и он ответил "Меня звать Чермномор" (не Черномор, как у Пушкина, а именно Чермномор, от названия Чермное море). Он продолжал: "Я - это ты несколько тысяч лет назад. Я - одно из твоих воплощений, в котором ты был очень силен. Я – волшебник, живший во времена Атлантиды. С тех пор ты потерял свою силу, столкнувшись с трудностями, которые были тебе не по зубам, а я превратился в нежить и мне пришлось много столетий обучать тебя посредством страха и ужаса. Сегодня ты продемонстрировал намерение, которое разрушило образ нежити, и сила будет отныне постепенно возвращаться к тебе. Тебе теперь не нужно будет бороться со своими внутренними заморочками, потому что, обретя силу, ты снова предстанешь перед сложными задачами в реальной жизни и сейчас мы идем по этой дороге навстречу большой битве. Это будет уже не внутренняя борьба с самим собой и своими заморочками, а серьезные и трудные задачи жизни. Скоро они предстанут перед тобой. Но у нас еще есть время для отдыха, и по пути мы заглянем к Бабе Яге, где дружина станет лагерем, а мы подкрепимся и получим новые задачи у Бабы Яги".

Тут дорога сворачивает к уже знакомому мне месту, где течет речка, за которой стоит дом Бабы Яги. Мы с Чермномором зашли в дом, а дружина расположилась на отдых возле - запылали костры то тут, то там. Я поклонился Бабе Яге в пояс, она поцеловала меня в лоб и сказала: "Эту битву ты выиграл. Теперь впереди у тебя большие испытания реальной жизни. Это будет уже настоящая битва. Битва за Жизнь. И у тебя есть учитель, есть дружина, есть меч - самосек, который я тебе дарю". Я понял, что означают слова Бабы Яги и Чермномора, начал догадываться об испытаниях, которые ждут впереди... Но это уже совершенно другая история.

На этом мое путешествие с архетипом Бабы Яги завершилось...

Вскоре после этого путешествия я предложил участнице наших семинаров, групп и Магических Театров Эльмире Гилячевой – очень талантливой девушке пройти цикл обучения у богов. Нечто подобное, как свидетельствует литература,  происходило в шаманских путешествиях, но тот опыт, который за несколько месяцев прошла Эльмира – уникален. Мы заранее знали с кем и зачем будем путешествовать, и боги охотно шли навстречу. Все мы так или иначе учимся у Бога и его ипостасей богов, но происходит это опосредованно: бессознательно,  во снах, через те или иные ситуации… В случае Эльмиры обучение стало осознанным, контакт с богами – обоюдным. Боги, даже те, кто считается «темными» (Кащей, Мара) оказались удивительно отзывчивыми, бережными, настойчивыми и непредсказуемыми Учителями. Между приведенными в этой книге путешествиями проходила одна-две недели. Эльмиру, вдохновленную ученичеством, не останавливало расстояние – она приезжала из Москвы в Петербург для встречи с новым богом. Мне же досталась роль Ведущего.

Далее рассказывает сама ученица богов:

2. Путешествие Эльмиры к Бабе-Яге.

После погружения в архетип я практически сразу увидела опушку густого и темного елового леса. Из него медленно вышел волк довольно крупных  размеров и изучающее уставился на меня.  Я поняла, что это своего рода приглашение, и с некоторой опаской села на него верхом. Но до этого мне почему-то очень захотелось его приласкать и потрепать за холку. Не помню, решилась ли я на это, потому как взгляд его был очень серьезен.  Этого волка я чуть позже опознала как Серого Волка из русских народных сказок.

Мы поскакали сквозь еловый лес, время от времени еловые ветви царапали мои щеки и цеплялись за волосы. Мы углублялись в лес, один раз пронеслись под причудливо изогнутым дубом, образующим арку над дорогой, пока наконец не оказались  у неширокой реки с наваленными в русле булыжниками. Волк осторожно перебрался по ним и вскарабкался на довольно крутой берег. Я все еще сидела на нем верхом. Пришло осознание, что река эта – Смородина, отделяющая Явь и Навь, но Калинового моста нигде

видно не было. Так или иначе, Волк оставил меня на том берегу продолжать свой путь самостоятельно, и без слов сообщил, что будет ждать моего возвращения здесь.

Оглядевшись, слева я увидела большой серый камень со следующей надписью: «Забудь себя – увидь меня». Рядом с камнем лежал кем-то оставленный посох, украшенный козлиной головой с загибающимися рогами. Не долго думая, я подняла этот посох с земли и почувствовала прилив сил, а также испытала неведомое ранее чувство гордости и всемогущества. Я намеревалась продолжать путешествие вместе с этим загадочным посохом, но некоторое предчувствие (а также осторожные намеки моего ведущего) побудило меня оставить его там, где он и лежал. Далее, обогнув камень с надписью, я двинулась сквозь малоразличимую лесистую местность и вышла на просвет. Перед тем как пройти туда, я встала на колени на дорогу, ведущую через просеку, и стала натирать свою кожу дорожной пылью, которая оказалась золой, отчего моя кожа приобрела темно-серый, отливающий серебром свет.

Передо мной был холм, тающий в густом тумане. На вершине холма угадывались очертания ограды, собранной из каких-то тонких белесых палок, и дом за ней. Я подошла к ограде, все вокруг было в серой дымке, забор,  как и следовало догадаться, был сделан из человеческих костей. На воротах вверху размещались три черепа: два звериных, скорее всего – бычьих, с загнутыми  рогами, и один между ними – человеческий. Было очень тихо, может быть, пару раз каркнула ворона. Я застыла перед воротами. В этот момент справа в поле моего зрения появился черный кот, остановился и, встав на задние лапы, начал расти, пока не обернулся здоровым бурым медведем. Он раскинул лапы, как бы приглашая меня с ним обняться. Перед моим внутренним взглядом мелькнула морда Волка, который словно бы с расстояния наблюдал за мной. Я подошла к медведю, который крепко сдавил меня в объятиях, но особого вреда не причинил. После этого я прошла в ворота.

Во дворе по земле стлалась все та же дымка, было тихо и сумрачно. Я обнаружила, что моя внешность изменилась: на голове был странный зубчатый костяной венец, волосы стали очень длинными, и одета я была в длинную серую домотканую рубаху из грубого полотна. Вдобавок, моя кожа выглядела почти черной, отливающей слабым серебристым свечением, в сумерках.

Подбегая к крыльцу избы (не уверена, что она была на курьих ножках), я увидела, что деревянная дверь распахнута, и на ней играют блики пламени. В избе Баба-Яга жарко топила печь. В первый раз я увидела ее со спины. Пытаясь уловить ее облик, я поняла, что она не дает мне увидеть себя, пока я не разгадаю ее загадку. Передо мной стояла плетеная корзина с двумя золотыми яйцами. Она предложила мне угадать, в каком из них заключена смерть Кощеева. Что-то ее явно забавляло. Искомое яйцо я угадала сразу, оно лежало в корзине слева от меня, и в нем словно была заперта маленькая буря. Я протянула к нему руку, но, вспомнив о предупреждении Баба-Яги не в коем случае не дотрагиваться до яйца, тут же ее отдернула. Мне показалось, что она покатилась со смеху.

После этого она мне явилась. Выглядела Баба-Яга как высокая крепкая пожилая женщина, у нее были длинные седые волосы, перехваченные шнуром вокруг лба, ясные, очень светлые и пронзительные глаза, хорошая осанка. Одета она была также в длинную полотняную рубаху, но белую, с вышивкой на вороте.

Она испытующе на меня посмотрела и предложила отобедать у нее с дороги. Отмечу, что общалась она со мной, как и Волк, не с помощью произносимых слов, а обращаясь к моим чувствам, что ли. В избе стоял запах жареного мяса. Она поставила на стол блюдо с мясом, а также блюдо с крупными, неизвестными мне ягодами, и бутылку вина с двумя красивыми бокалами в готическом стиле.

Есть мне не очень хотелось. Я чувствовала, что должно произойти что-то важное,               и Баба-Яга меня изучает. К тому же, у меня было чувство, что она лучше, чем я сама, знает,  зачем я здесь, и что ей со мной нужно делать.

Она подвела меня к зеркалу, также по стилю напоминающему готическое – оно было узким и высоким,  - и посадила меня перед ним. Сама она встала сзади, положив руки мне на плечи. Поверхность зеркала была темной, но в нем я четко увидела себя в своем переменившемся обличье. Надо сказать, мое отражение мне понравилось. Баба-Яга взяла мои руки и положила их на зеркало, в этот момент мои ногти начали расти, превращаясь в когти и одновременно врастая в зеркальную поверхность. Через миг я очутилась с той стороны зеркала и попала в какую-то равнинную местность. Там было еще более сумрачно, и очень пустынно, дул ветер. Небо затягивали темные, почти черные облака, в просвете между ними светило тусклое солнце. Я подняла голову, и увидела в просвете между облаками силуэт пролетающего трехглавого дракона. Змей Горыныч. Я подумала, что он станет моим следующим проводником, но архетип пояснил, что он просто пролетает там по своим делам. Я встала на ноги и побрела дальше. Несмотря на исключительно мрачную местность, страха и уныния я не чувствовала. Потом мне пришло в голову (не в голову, а скорее, в сердце), что это,  должно быть, владения Мары.

Я увидела вдалеке на горизонте несущегося на меня, черного бешеного коня. Подлетев, он остановился и позволил мне сесть на него верхом, потом понес меня к черной избе. Забежав в нее, я нырнула в опять-таки черную поверхность зеркала, и вновь оказалась в избе Бабы-Яги.

Она смотрела на меня как-то сурово. Потом задала вопрос, который привел меня в совершенное волнение. Глядя мне прямо в глаза, она спросила: «Что ты хочешь?» Я почувствовала, как в груди у меня словно запульсировали два слова: «магия» и «жизнь». Ответить толком я ничего не смогла. Тогда Баба-Яга, сдвинув блюда, положила меня на стол и слегка рванула рубаху у меня на груди. Взяв из печи горящую головешку, она положила мне одну ладонь на грудь, сверху – головешку, и накрыв ее второй ладонью, с такой силой протолкнула ее внутрь, что я словно бы провалилась в стол, как в могилу. «Вот как за Кощеевы-то посохи хвататься» - проворчала Баба-Яга.

Ни боли, ни ожога я не почувствовала. Мы уже сидели за столом, я ощущала сильный голод, но мясо есть не осмелилась, вместо этого взяла пару ягод. Баба-Яга разлила вино. Я знала, что оно очень древнее и драгоценное. Второй раз мое видение перекрылось на мгновение появившимся образом: какие-то старинные, украшенные витиеватой золотой резьбой залы. Мне уже было пора идти обратно. Баба-Яга дала мне знать, что сама будет меня с этого момента «видеть», как она выразилась. Я почувствовала к ней безмерное уважение, благодарность, и даже некое, нескромно будет сказать, родство. На прощание она сильно сжала меня в объятьях, прямо как тот медведь!

На обратном пути я сильно торопилась, Волк ждал меня в назначенном месте, потом понес меня на себе верхом, по дороге от Питера до Петергофа! Некоторые места вдоль этой дороги я видела удивительно ясно. Мое путешествие закончилось.

3. Семаргл и возникновение осознания

После погружения в поток архетипа Огнебога Семаргла я оказалась в некоем пространстве, и первое, что я увидела, – насыпь или курган. Я сосредотачивала на нем свое внимание достаточно долго, и на вопрос ведущего, что он обозначает, получила ответ, что это – предупреждение об опасности, которой подвергаются люди, не разделяющие в своем сознании Явь от Нави. На секунду мне показалось, что курган, видимый мною не очень отчетливо, вместо камней состоит из человеческих черепов, но это видение было мимолетным и быстро исчезло.

Далее, я увидела четко проложенную меж полей дорогу, ведущую от кургана  на запад. Вид местности постепенно прояснялся, это была равнина, по моим ощущениям, очень древняя. Я двинулась вперед по этой дороге, которая символизировала собой направление мысли, или мыслительного процесса в целом, в то время как поля по обеим сторонам дороги означали собой те области, которые обычно лежат за пределами человеческого мышления.

По мере того, как я шла по этой дороге, я чувствовала нарастающий прилив сил, через некоторое время мне уже хотелось бежать по ней. Вообще, следует сказать, что на этой стадии путешествия все видимое мной воспринималось довольно простым и ясным, ответы на вопросы ведущего приходили ко мне незамедлительно, и, что довольно удивительно, в пространстве путешествия я некоторое время была совершенно одна.

На дороге я увидела сложенный костер, за ним еще один. Некоторые костры давно погасли, оставив выжженные следы. Эти горящие или уже догоревшие костры обозначали очаги мышления или соответственно, уже отжившие, «перегоревшие» мысли, идеи и представления.

Вдруг на дороге я увидела перед собой некое почти неуловимое движение, которое сразу трансформировалось в текущий по дороге и напоминающий змеиный хвост.  Этот хвост вызвал во мне интерес и желание преследовать его. Я ускорила шаг и вскоре бежала за ним по дороге, однако хвост ускользал от меня. У меня не было намерения ухватить этот хвост, я каким-то образом понимала, что это – символ чего-то вечно ускользающего от человеческого понимания и осмысления, и что уловить движение этого хвоста – уже большая удача.

Однако я видела только кончик этого хвоста. Сам хвост был огромен и принадлежал, по-видимому, некоему гигантскому существу.  Я остановилась, потому что передо мной вдруг на мгновение мелькнул образ всего этого существа целиком, и это заставило меня оцепенеть. Оно напоминало  невиданную по размерам  рептилию или  динозавра, и в этот момент я видела и себя, и это существо со стороны. Несмотря на то, что я различала свою маленькую, человеческую фигурку на фоне размеров монстра, я тем не менее понимала, что масштабы человека и этого существа просто несопоставимы.

Существо, как и равнинная местность вокруг, внушало мне мысль о невыразимой древности. Оно было самым настоящим архаичным ископаемым животным. На вопрос ведущего, что оно символизирует на данном этапе видения, я получила ответ, что это – доисторический период сознания или, скорее, целый пласт хтонических энергий, заложенных глубоко в человеческом подсознании.

Ведущий предложил мне отождествиться с этой рептилией. Я с некоторым трудом исполнила это, и, став рептилией, испустила дикий, надсадный рык прямо в небо. Я ощутила себя одной-единственной, не знающей себе равных во всей Вселенной,  и от осознания своего беспредельного одиночества испытала надрывную тоску.

По моему телу прошла волна дрожи, источником которой был животный ужас от осознания этого космического одиночества, испытанный почему-то не на эмоциональном уровне, а на физических ощущениях.

Ведущий предложил мне посмотреть, что есть в доисторическом сознании. Я погрузилась в свои переживания, и испытала  всеобъемлющее ощущение того,  что я  (будучи рептилией) – есть буквально все, существующее в мире, что я содержу в себе все сотворенное, начиная от песчинки и заканчивая Млечным Путем, вместилище всех известных человеку противоположностей. Это осознание заставило меня испытать беспримерную грусть.  Также эта рептилия, посредством меня, впервые охарактеризовала себя как «Зверя», видимо из-за того, что его масштабы настолько велики, что человеческое сознание их просто не вмещает, и поэтому испытывает перед ним ужас. Зверь настаивал на том, что ему нужен хозяин, это слово, настойчиво и в то же время умоляюще, он повторил несколько раз, однако непостижимость Зверя – это главная преграда между ним  и его хозяином, под которым подразумевался, естественно, человек, или его сознание.

Разотождествившись со Зверем, я испытала крайне сложные и противоречивые чувства по отношению к нему – ужас и отторжение, любовь и восхищение, желание бежать от него со всех ног; осознание собственного ничтожества и собственного величия.

Ведущий попросил меня спросить у Огнебога Семаргла, в архетипе которого я путешествовала, объяснить, зачем он продемонстрировал нам этого Зверя. Семаргл ответил, что это создание – одно из самых величайших существ во Вселенной, но, тем не менее, ему предстоит все-таки вести с ним битву. В то же время этот Зверь не полностью отождествляется с тем Змеем, с которым Семаргл, согласно мифу, боролся и победил       (в плане развития сознания, по нашим представлениям, битва Семаргла со Змеем означала зарождение человеческого осознания, а также разделение на сознание - аспект Яви и бессознательное - аспект Нави).

Семаргл пояснил, что эта битва будет означать его любовь и расположение к людям, поскольку на определенном этапе развития человечества осознание этого Зверя и ужас перед ним парализовали бы людей.  Только единицы были бы способны, хотя и с усилием, но все-таки осознать его существование и, может быть, тем самым достичь просветления.

Также Семаргл сказал, что род людской должен прийти к этому Зверю постепенно, да и само слово «Зверь» - очень условное. Пока он – Зверь, а во что он преобразуется – это вопрос дальнейшей человеческой эволюции.

Далее ведущий в диалоге с Семарглом стал выяснять, почему для человека это существо представляет изначальную опасность, и стоит ли вообще на него обращать внимание. Тем более, в этом смысле желание Зверя обрести в лице человека хозяина является противоречивым. Семаргл объяснил, что есть по крайней мере две возможности: либо человек оцепенеет от ужаса, либо может вообще  этого Зверя не заметить, он для него будет не больше, чем травинка. Но те люди, сказал Семаргл, которые этого Зверя вообще не замечают, тратят свою жизнь зря. На вопрос, кого же Семаргл будет спасать, если большинство людей так этого Зверя и не замечает, был получен ответ, что людям необходимо почувствовать его если не разумом, так сердцем, и осуществить попытку Зверя принять, им овладеть.

На вопрос ведущего, когда произошла эта знаменательная битва, Семаргл ответил, что она ведется в три разные эпохи. Первая эпоха была стадией возникновения сознания, вторая означала возникновение и более осмысленное развитие религиозных чувств. На этой стадии некоторые люди называли этого Зверя – Богом, евреи – Яхве. Семаргл сказал, что во вторую эпоху он также бился с этим невыразимым созданием, но с любовью. А битва в третью эпоху состоится, когда наберется определенное количество людей, уловивших хвост и почувствовавших сердцем этого Зверя.

Далее Семаргл показал мне картину битвы в первую эпоху. Она была просто фантастической. Я увидела пространство, в котором было несметное множество подобных Зверей, которые внезапно стали людьми. Никакой битвы в привычном смысле этого слова, ни на мечах, ни на каком-либо другом оружии, не происходило. Далее я увидела следующую картину: Зверь, от которого отделяется сам Семаргл, явившись мне, как порождение того, с кем ему предстоит биться.

Я с трудом пыталась объяснить увиденное. Моя растерянность возрастала, и Семаргл, архетип которого был приглашен повторно, пояснил, что некоторые вещи действительно трудны для восприятия и осознания.

Я несколько успокоилась, и Семаргл показал следующую битву: я увидела пространство, залитое красным заревом. В этом пространстве находилась огромная Змея, кусающая сама себя за хвост. Семаргл, явившись мне  в этом бою как русский витязь - в кольчуге и в красном плаще, – вел битву со Змеей. Он рассоединил Змею, и держась за хвост, не давал ей опять замкнуть этот круг. По своей сути Змея (или, все-таки, Змей) являлась тем же, что и Зверь, однако не была настолько гигантской. Змея, двигая своим огромным хвостом, швыряла Семаргла из стороны в сторону, но, в конце концов, Семаргл ее одолел. Победа Семаргла над Змеем означала, помимо всего прочего, и появление линейного времени, а вместе с ним и смерти, переход от вечного к преходящему, где разомкнутый Змей – ось времени.

Семаргл, победив Змея и держа его шею в правой руке, встал посреди выжженного поля. На краю неба появился восходящий красноватый диск солнца. По-видимому, это означало начало новой эпохи. Наблюдая за этой картиной, я почувствовала ужасную усталость и опустошенность.

Семаргл, будучи уже верхом на коне, перебросил меня через седло, и все так же держа Змея за шею, двинулся куда-то дальше. Змей был жив, но враждебные чувства между ним и Семарглом после сражения иссякли. Похоже, Змей в лице Семаргла нашел себе хозяина,  и теперь они словно бы договаривались между собой. Сначала Семаргл подъехал к берегу моря и задумчиво смотрел на него, словно предлагая Змею уйти в морскую глубину, однако они выбрали другой путь.

Спустя какое-то время я наблюдала за происходящим уже со стороны, потому что в какой-то момент отстала от них.  Происходило же следующее: справа – Семаргл, а слева – Змей, перемещаются по тверди, которая в то же время казалась жидкой. И двигаясь по этой странной поверхности земли, они прокладывали межу, разделяя хтонические, доисторические, инстинктивные энергии, и то, что принес Семаргл – в целом,  свет человеческого осознания,  время, бытие во времени, и связанную с ним смерть-возрождение. Змей при этом становится повелителем Нави, которая включает в себя как личное, так и трансперсональное бессознательное, а Семаргл становится одним из повелителей Яви, одним из аспектов которого является человеческое и планетарное сознание. Кроме этого, Семаргл также становится стражем границы между Явью и Навью, препятствуя тому, чтобы эти разделенные теперь стороны бытия перемешались и потопили бы друг друга. Хотя некий переход границы Яви и Нави и их  относительно неглубокое взаимное проникновение в сознании человека все-таки возможно, одним из проявлений этого проникновения является, например, творчество.

История возникновения осознания  в этом путешествии была окончена, но у меня была к Семарглу и личная просьба. Поскольку Семаргл является Огнебогом, он сам был рожден в вихре смаги (очистительного огня)  и свили (живительного огня). Я попросила Семаргла смагой выжечь весь накопившийся хлам моих отживших желаний,  ненужных мыслей и устаревших представлений о себе и мире.

Семаргл откликнулся на мою просьбу. Мы опять оказались в какой-то пустынной равнине, и небо над моей головой было прозрачно-синим, очень весенним. Семаргл начал складывать костер. Похоже, сжечь меня он собирался в самом прямом смысле. Он волшебным образом, не прикладывая усилий, вбил в землю деревянный столб, который сам собой, по его велению начал покрываться резными знаками. Я не чувствовала никакого страха, скорее, наоборот – восторг и ощущение благодати. Этот столб символизировал собой мою опору в новой, огнем очищенной жизни. Поднялись сильные ветры, и Семаргл посоветовал мне ухватиться за столб как за самое дорогое, что есть у меня в жизни. Обхватив столб, я повернулась к Семарглу спиной, но он обошел меня и дыхнул пламенем мне в лицо.

Дальнейшую картину я наблюдала уже со стороны. Я видела себя горящей, пламя моментально объяло меня, но боли я совершенно не чувствовала, скорее – любопытство пополам с тревогой. Я отпустила столб, упала наземь, и сгорела дотла. Семаргл, стоявший рядом и наблюдавший за мной, взял оставшийся от меня пепел и угольки, растер в руках и нарисовал на столбе человеческую фигуру. Она начала растекаться по столбу, пока не появилось человеческое тело, но состоящее не из плоти, а словно бы из глины или грязи.  Эта фигура застыла вокруг столба в той же позе, в которой я горела. Семаргл подошел к фигуре, еще раз дохнул ей (мне?) в лицо, и она начала обрастать костями, мышцами,  кожными покровами, лицо начало вылепливаться на ветру, как из пластилина. Все это я наблюдала, затаив дыхание, и неведомо из какой точки пространства и времени, потому что меня уже и еще не существовало. Тело приобрело человеческую форму и вид, но все еще оставалось неживым.

Тогда Семаргл вдохнул третий раз, но уже не в лицо, а в макушку. Тело завибрировало вместе со столбом, я открыла глаза и прямо перед глазами увидела вырезанный в дереве древний знак Солнца…

Вряд ли можно точно передать ощущения и переживания этого момента, для этого трудно найти слова.

Прежде чем я начала понимать что-либо, мое обновленное тело само упало на колени и распростерлось ниц перед Семарглом. Всю степень моей благодарности я не могу и передать.

У меня появилось ощущение, что мое тело стало легче и прозрачнее, что его пропускающая способность повысилась, и теперь я могу легко проводить через свое тело различные потоки: жизненные, энергетические и прочие.

На уровне сознания я также ощущала легкость и ясность, отсутствие внутренних шумов. Вообще ключевым словом для описания моего состояния на тот момент было слово «легкость». Также я понимала, что только что прошла через процесс, смысл которого только начнет разворачиваться в будущем.

На этом мое путешествие закончилось.

.

4. Перун, воля и победа над Эго

После погружения в поток архетипа бога Перуна  я испытала неопределенной природы пульсации в теле, словно бы от сдерживаемой внутри жизненной силы. Какое-то время я ничего не могла увидеть, перед внутренним взглядом не проходило ни одного образа. У меня было отчетливое ощущение, что я нахожусь в замкнутом пространстве. Постепенно начал вырисовываться и образ: пещера, в которой я находилась в самом начале своего путешествия. Отождествившись с ней, я получила ответ, что пещера олицетворяет собой темницу для  духа, которой является не столько физическое тело, сколько человеческая участь изначально, которая, как известно, включает в себя и необходимость воплощения духа в теле. Этот воплощенный дух в конечном итоге оказывается «заперт» в теле, но не с самого момента рождения, а с момента формирования человеком восприятия себя как отдельной, обособленной частицы и разделения мира на «я» и «не-я», и процессе взросления  границы тела и растущая сила «эго» и становятся темницей для духа.

Перун объяснил, что мое путешествие и не могло начаться ни с какой иной отправной точки, кроме как с темницы, что, по-видимому,  отражало  мою насущную проблематику. Перун напомнил мне, что его божественная участь также состояла в том, чтобы быть усыпленным и запертым в подземной темнице, устроенной для него Скипер-Зверем     (прим. Скипер-Зверь – царь Пекла), откуда его вызволяли братья-Сварожичи. Чтобы обрести божественную мощь, Перун должен был биться со Скипер-Зверем, но до поры до времени он был усыплен для того, чтобы великий Скипер-Зверь обрел власть над миром.

(В нашем понимании значения этого мифа, битва Перуна со Скипер-Зверем символизировала сражение человека с собственным «эго». Перун подтвердил нашу догадку и согласился с тем, что над подавляющим большинством людей их «эго» захватило практически полную власть, но указал нам на путь к освобождению от контроля «эго» - или Скипер-Зверя,-  который проложил сам, и обещал свою помощь и покровительство тем немногим, которые пойдут по этому  пути).

Я продолжила свое путешествие. Все еще находясь в пещере, я увидела прямо перед собой появившуюся свечку, которая была единственным источником света, и позволяла разглядеть пещеру изнутри.  Я увидела древние каменные своды, пол из песка, а затем села перед свечой, скрестив ноги и испытывая при этом некую умиротворенность. Свечка наверняка означала для меня слабую надежду выбраться из пещеры на белый свет, но  с другой стороны, в пещере было привычно, тихо и даже, в некотором роде, красиво. В этом мягком состоянии самоуспокоенности возник соблазн променять весь белый свет на эту маленькую свечку.

Через некоторое время я увидела в стенах пещеры отверстия или лазы, один из которых мог наверняка вывести меня наружу, однако желания исследовать их у меня не возникло. Вместо этого я хотела остаться на месте и ждать, пока сверху (или откуда-нибудь еще) в мою пещеру не прорвутся какие-нибудь волшебные существа, призванные освободить меня оттуда. Очевидно, что в этом переживании  отразилось так или иначе свойственное каждому человеку ожидание помощи в освобождении извне, причем помощи спонтанной и, может быть, даже магической.

Ведущий напомнил мне, что это путешествие – за силой воли, и предложил мне исследовать эти лазы. Я согласилась, и, взяв свечку, протиснулась в один из них, и поскольку он был довольно узкий, поползла по нему на животе. Далее, впереди себя я увидела белесое облако тумана, под которым, по моим ощущениям, был какой-то обрыв,  и далеко внизу - свет, скорее всего - дневной. Меня сразу же потянуло туда, вниз, к этому свету.

Спросив Перуна, куда я выбралась, я услышала в ответ единственное слово – Макошь. Видимо, это означало, что выбраться из пещеры – моя судьба.

Я внутренне готовилась к падению вниз, в этот обрыв. Перун в помощь мне дал свой огромный щит, на который я смогла бы приземлиться при падении, пожелав при этом, чтобы щит не перевернулся и не накрыл меня.

Упав в обрыв, я приземлилась на щит, который при ударе о землю издал сильный грохот, и вдали прокатилось эхо от звенящего железа. Я словно оповестила этим шумом кого-то или что-то о том, что я выбралась из пещеры, при этом щит служил мне также и защитой. Я смогла рассмотреть его – он был больших размеров, мне даже показалось, что его диаметр превышал мой собственный рост (неясно было, как я могла его удержать при этом), с внешней стороны он был украшен гравировкой в виде различных чудесных зверей, а в центре узоров помещался тавр – бычья морда.

В первые минуты после падения я щурилась, так как меня ослепил дневной свет. Потом я обернулась на скалу, в одной из пещер которой я была заключена. Перун подошел к скале и воткнул в нее свое копье – она дала трещину. Он пояснил, что это – моя первая трансформация в этом путешествии, где выход из пещеры, спрятанной в скале, символизирует позволение себе выйти за рамки привычных ограничений и отправиться дальше за обретением свободы.

Я довольно ясно увидела Перуна, когда он оказался радом со мной. Он предстал как мощный рослый мужчина, почти великан, облаченный в железные доспехи и в шлем, у него были ясные глаза и длинная коричневая борода. Он весь был олицетворением силы и мужественности.

Перун велел мне лечь на землю. Вероятно, он сделал это для того, чтобы я могла набраться сил после долгого пребывания в пещере, и продолжить дальше свое путешествие, неся при этом щит – сакральный подарок Перуна, смысл которого полностью должен был мне открыться несколько позже.

Через некоторое время Перун наклонился надо мной и слегка вдавил меня в сырую, черную землю как в тесто. Я чувствовала, что земля – это живое, и более того, родное мне существо, которое и убаюкивает меня, и питает, наполняя соками жизни; ободряя, говорит мне что-то без слов. Лежа на земле и испытывая от общения с ней самое настоящее блаженство, одновременно с ракурса полета над землей  я видела летящую в небе чудо-птицу, которая постоянно меняла обличье, являясь мне то орлом, то грифоном, то неопределимым крылатым существом.

Я поняла, что эта птица является, так же, как и Перун, моим проводником в пространстве путешествия, а может быть, и в пространстве всей жизни в целом, символизируя собой ту часть души, которое обычно называется «внутренним голосом» или «голосом сердца».

Далее, решив, что я набралась достаточно сил, Перун протянул мне руку и поднял меня с земли. Я обнаружила, что за это время выросла и прихожусь ему примерно до середины груди. Теперь я была в состоянии нести щит.

Вокруг нас были весенние луга, зеленые травы, над головой – прозрачное, бледно-голубое небо. А до этого я видела только землю и поднимающийся от нее пар. У меня было очень радостное, легкое настроение, я не могла себе и представить, что мне предстоит серьезная битва.

Мы с Перуном пошли по дороге, которая скоро начала подниматься в гору. Я знала, что на вершине этой горы или холма расположена кузница, и к ней-то мы и направляемся. Перун, забыв на какое-то время свой божественный статус, как беззаботный ребенок радовался всему, что видел вокруг – мелким желтым цветам, растущим вдоль дороги, и наваленным тут и там живописным грудам булыжников. Тем самым он показывал мне, что, даже твердо идя к своей цели,  можно и нужно оглядываться вокруг, и славить жизнь и красоту всего сотворенного.

Подойдя к сложенной из бревен кузнице, с висящей над входом большой медной подковой, мы с Перуном поклонились перед входом. Перун стал подниматься по ступеням, я пошла за ним следом. Эта кузница символизировала собой некую область внутри человека, в которой формируется особое намерение – намерение на освобождение.

Перун клещами вынул из огня раскаленный докрасна, светящийся меч, и передал клещи мне, чтобы я держала меч на наковальне. Он посоветовал мне быть  собранной, так как от того, как мы скуем меч, зависит и  то, как я пройду свой путь. В данном случае ковать меч означало утвердить свое намерение, придать ему форму и острие.

Перун взял молот, сообщив мне, что молот этот – Сварожий, но из тех, что поменьше – а иначе мне не сносить головы - поиграл им, как палицей,  и велел мне на каждый свой удар молотом издавать громкий воинственный клич, то есть вкладывать личную силу в формирование намерения. Сначала у меня возникли трудности с тем, чтобы выполнить задание Перуна, горло как будто бы перехватило. Но, затем, как следует прокричавшись внутри себя, я сделала то, что он мне велел, и Перун в три удара сковал меч, причем на каждые три удара в небе также отзывался и гром. А молот - как формирующая сила намерения - отождествлялся здесь с творящим, мужским началом Вселенной.

Мы вышли из кузницы;  теперь в правой руке у меня был щит, в левой – меч. Спустившись по склону холма, мы оказались у реки, где стояла ладья. Здесь река представляла собой направление, по которому следует двигаться, или поток, который  выносит на нужные события, а ладья в этом потоке – сам человек.

Мы сели в ладью и поплыли, по реке нас двигал попутный ветер, в ладье не было весел. Через некоторое время ладья пристала к острову на реке. С виду это был самый обычный остров, но на нем меня вдруг захватили эротические переживания, меня буквально пронизывало желание. Я не могла понять, было ли это случайностью на моем пути или неким испытанием, но покидать этот остров уже не хотелось. Перун объяснил, что этот остров как раз и связан с эротическими удовольствиями,  спросил меня, хочу ли я остаться на нем, и призвал меня не стесняться пробудившихся во мне настроений.  А я и действительно уже мечтала о том, чтобы остаться на этом острове, и было уже неважно, является ли это первым искушением на пути или нет. Возможно, что путь к моему индивидуальному освобождению лежал через эротическую энергию. Так или иначе, мое намерение таяло на глазах. Я бросила на землю свои щит и меч, потому что в этот момент поняла, что оружие – совершенно лишний атрибут для женщины… Я ожидала реакции моего бога-спутника, которая в этой ситуации была бы знаковой.

Перун потрепал меня по голове, поднял с земли щит и меч и вручил мне их обратно. По-доброму усмехаясь, он направился к реке, где нас ожидала ладья. Перед тем, как покинуть этот чудо-остров, я ощутила желание издать тот же буйный воинственный клич, что и сделала, три раза ударив  при этом мечом и щитом. Перун, обернувшись, одобрительно мне кивнул.

Мы недалеко отплыли от острова, как Перун спросил, а хочу ли я, чтобы он сейчас поднял грозу. Я ответила, что на то его воля есть. Набежали сизо-черные тучи, ярко мелькнула молния,  и пошел ливень. До того, как Перун поднял грозу, я снова увидела мелькнувший над ладьей образ птицы, а в самый разгар непогоды мне предстала другая картина: силуэт огромной рыбины, плавающей вокруг ладьи. Далее, словно поднявшись в воздух, я увидела, что таких чудо-рыбин -  две и они плавают вокруг ладьи, образуя завораживающий, перетекающий сам в себя  символ, напоминающий инь-янь. Мне было ясно, что движение этих рыб, отображающее древний символ, символизирует воссоединение мужского и женского начал. Гроза же означала акт некоего очищения от скверны, то есть отделение того, что условно можно назвать похотью, от эротики в более глубоком и даже священном смысле. А в целом, посещение этого острова принесло прочищение и оживление эротических каналов, более глубокое и утонченное  восприятие половой сферы, и всего, что с ней связано,  как на телесном уровне, так и на уровне сознания.

Гроза разошлась, мы плыли по тихой воде, а я уже знала, что Перун готовит мне новую встречу. Я уловила образ девушки, царевны или царицы, ожидающей меня на определенном этапе моего путешествия. Ну, а до тех пор мы просто неспешно плыли, пока я не оказалась на цветущем лугу, где и дожидалась меня царевна, сплетая венок из цветов. Перуна рядом со мной уже не было. Царевна доплела венок и возложила мне его на голову, заливисто смеясь при этом. Внезапно мой щит и меч перестали казаться мне привлекательными, я почувствовала, что даже стесняюсь своего оружия, которое незамедлительно начало менять свой внешний вид:  и щит, и меч, раньше казавшиеся мне олицетворением мощи и красоты, теперь заметно потускнели, кое-где на них проступила ржавчина. Я решила сложить их на землю, и склонилась перед царевной, также поклонившейся мне в ответ. Теперь я чувствовала себя гораздо свободнее, и, оглянувшись вокруг, увидела просторное цветущее поле, и на нем – множество прекрасных девушек в венках. Еще над полем я увидела радугу, и ясно различимый лунный диск над ней, хотя и стоял белый день. Это поле символизировало царство абсолютной женственности, где ни Перуну, ни ничему, что связано с мужским началом,  не было места. Царевна объяснила мне, что все девушки, которых я вижу, - мои сестры, и призвала меня стать одной из них. Тем временем, девушки окружили меня и стали развлекать – катать лунный диск по радуге. В этом простом действии была заключена какая-то неуловимая, тонкая красота, и я, как зачарованная, наблюдала за этим зрелищем. Перун все не проявлялся, и мои щит и меч, отложенные в сторону, уже постепенно начали зарастать травой, но это меня не особо беспокоило.

Ведущий попросил меня обратиться к Перуну, чтобы он разъяснил, что символизирует собой лунный диск, катающийся по радуге. Через некоторое время я получила ответ, который мне почему-то совершенно не понравился: символ полового акта. Я спросила у Перуна, что мне следует делать – остаться здесь, на этом поле, или же продолжать идти дальше. Очевидно, что во второй раз возникло искушение, близкое по своей сути к тому, что было на острове, а именно – искушение чувством сопричастия, или своей полной принадлежности, к женской природе. А женская природа не предполагает оружия и битв, в том числе и за свое собственное освобождение.

Перун посоветовал мне во второй раз издать клич и наблюдать за тем, что будет дальше. Я почему-то ощутила разлившуюся по телу волну радостного предвкушения и последовала совету Перуна. В тот же миг поднялся сильный ветер, девушки в ужасе стали разбегаться, лунный диск на радуге остановился, а царевна, стоящая передо мной, обернулась львицей и медленно начала подбираться ко мне. Я отступала назад, туда, где, моим расчетам, должно было лежать оставленное мной оружие, опасаясь при этом, что оно успело зарасти травой окончательно. Львица стала готовиться к прыжку.

Ведущий предложил мне на время остановить путешествие, и поинтересоваться у моего проводника, в чем состоял смысл только что увиденной мною сцены, и чего я добилась, испустив свой буйный клич. Ответ был прост: я только что спасла себя. Дело в том, продолжал Перун,  что увиденные мною женщины были, по сути, сродни древнегреческим вакханкам. И вообще, «вакханка» - это один из столпов женской природы, и его невозможно ни победить, ни отринуть. Тогда я спросила, в чем же заключалось мое спасение, на что Перун ответил, что «вакханка»  теперь не сможет одолеть меня без моего ведома.

Еще мне предстояло выяснить вопрос с львицей. Я осознала, что львица представляет собой сексуально-звериный аспект моего «я», и по совету Перуна, решила позволить ей прыгнуть на меня.  По телу повторно прошла волна предвкушения, смешанного со страхом.

Когда львица ринулась на меня, я была близка уже к восторженному состоянию. Мы принялись с ней кататься по земле, она не грызла меня и не причиняла никаких увечий, и ощущения от ее сильного, мускулистого тела были мне необычайно приятны. Я чувствовала, что постепенно и неуловимо мы перетекаем друг в друга и становимся одним целым. Смысл происходящего, как объяснил Перун, для меня состоял в том, что я воссоединилась с силой своих инстинктов. Надо сказать, что это был один из самых сильных и захватывающих по ощущениям (и, наверняка, по последствиям) этапов моего путешествия.

Я поднялась с земли и направилась к тому месту, где валялись брошенные мной щит и меч. Их уже изрядно опутали проросшие травы, и мне пришлось потрудиться для того, чтобы вызволить свое оружие. Очевидно, что проросшие травы символизировали собой забвение, которое чуть не похоронило мое изначальное намерение, и, следовательно, мне надо было приложить  усилия для того, чтобы вновь его воскресить.

Далее, в один миг я перенеслась в ладью,  напротив меня сидел Перун, и мне показалось, что на его кольчуге теперь выгравирована львиная морда.

Неожиданно для себя я сделала следующий шаг в своем путешествии: воткнула меч в деревянное дно ладьи, которое дало сильную трещину и немедленно начало расходиться. Перун расценил мой поступок как знак того, что время движения по воде окончилось, и настало время двигаться по суше. Вода и суша здесь олицетворяли области женского и мужского начал, соответственно. Видимо, своим поступком я неосознанно дала понять Перуну, что уже готова к битве,  к которой мы шли с самого начала своего путешествия. А битва эта могла состояться только на суше.

Теперь мы вдвоем шли по дороге. Образы быстро сменяли друг друга. Сначала мы шли пешим ходом, потом на конях, то черной, то белой масти. Нами был пройден долгий путь, пока мы не приблизились к каменным стенам какого-то города. Перун объяснил, что этот город символизирует собой мое царство, а точнее – мой внутренний мир, то единственное настоящее царство, которое может быть у человека.

Перед нами открылись городские ворота,  и мы сразу оказались на рыночной площади, в бурлящей людской толпе. Я чувствовала, что в этой толпе находятся люди, с которыми я так или иначе соприкасалась в своей жизни, однако я не различала ни голосов, ни лиц, и не узнавала никого в отдельности. Я начала ощущать беспокойство, что на этой многолюдной площади я могу потерять из виду Перуна, и, как маленький ребенок, уцепилась за его руку. В этот момент мое тело и в самом деле уменьшилось до размеров детского, я остро нуждалась в покровительстве и защите своего спутника. Собственно говоря, я начала испытывать к Перуну те же чувства, что и маленькая девочка к своему отцу. Если на стадии путешествия по реке, я видела в своем проводнике мужчину, то после того, как мы вошли в шумный город, я начала относиться к нему, прежде всего как к своему учителю и защитнику.

Таким образом, картина получилась следующая: мое намерение сначала проходило испытание инстинктами, а на этом этапе – мышлением, где рыночная площадь означала пространство мышления, а снующие вокруг люди – собственно, мысли. Моей задачей на этот момент было сохранить свое намерение, не позволяя толпе (читай – мыслям) «размыть» его и при этом не терять связи со  своим спутником-Перуном.

Поскольку я ощущала себя в теле маленького ребенка, я уже не обладала достаточной силой для того, чтобы нести щит, хотя меч я все еще могла удерживать. Перун поднял меня на руки и пошел через толпу, прокладывая моим щитом себе дорогу. Люди расходились перед нами, а мне с большим трудом удавалось удерживать в руках меч.

Мы, наконец, выбрались и толпы, и почти сразу, справа от себя я, к своему удивлению и даже ужасу, увидела болтающегося в петле повешенного человека. Он выглядел как оборванец, его одежда истрепалась и превратилась в лохмотья. Он висел не на виселице, а на балке какого-то строения. Мы приблизились к нему, и я своим мечом перерубила веревку, повешенный упал и в труху рассыпался о землю. Перун объяснил мне, что повешенный олицетворял одну из моих личин – личину жертвы, и поскольку необходимость в ней уже отпала, пришло время от нее избавиться.

Мы продолжили свой путь по городским улицам и приблизились к богатым каменным палатам. Можно сказать, что эти палаты представляли собой вместилище «эго» в моем внутреннем мире. Мы поднимались по лестнице, Перун продолжал нести меня на руках, а я тем временем рассматривала убранство этих палат – позолоченные залы, стрельчатые окна, - и ощущала нарастающую внутри робость. Мы зашли в одну из зал, там во главе стола сидел или сидела некто, кому я сразу же поклонилась в пояс. Это и было мое пресловутое Эго. Оно выглядело так же, как и я, но было облачено в парчовое одеяние, и выражение его лица было не в пример надменное.

Так мы и нашли моего собственного Скипер-Зверя. Я чувствовала, что Перун рассержен на меня, и быстро догадалась, почему – я ведь с ходу поклонилась в пояс своему Эго. Я немедленно почувствовала себя жалкой, словно червяк, и сразу же начала уменьшаться в размерах. Для того чтобы сохранить свой человеческий образ, я, по молчаливой подсказке Перуна, воткнула в пол свой меч, и, используя его как опору, вытянулась снова вверх.

Тем временем Эго не удостаивало нас ни малейшим вниманием, и я почувствововала нарастающую в груди волну ярости. С одобрения Перуна испустила свой воинственный клич в третий, последний раз, и он был настолько мощным, что заполнил все пространство зала от пола и до потолка, заставив его завибрировать.

В зале все мгновенно изменилось: потрескались столы, с них на пол попадали блюда. Эго осталось невозмутимым, но приняло мой вызов. Оно с достоинством вышло из-за стола, за которым восседало, и я невольно восхитилась его самообладанием, при этом чувствуя, как внутри меня снова зашевелились раболепные чувства.

Я стояла в ожидании битвы с Эго. Оно приближалось ко мне, скидывая свои парчовые одежды, под которыми  обнаружилась кованая ратная кольчуга, и на груди был также выгравирован некий знак. Я поняла, что не могу оказаться от своего уважения к Эго, хотя и пришла биться с ним в серьезном бою.

В этот момент Перун сделал следующее: он запустил некое завихрение, которое преобразило помещение, где мы находились,  - исчезло все убранство, и возник простой зал с серыми стенами. Вместе с этим исчез и сам Перун.

Внезапно ко мне пришло осознание того, что наверху, в палатах, заключены три узника, которые очень важны для меня, и их можно освободить ценой победы над Эго.

Началась битва. Я осознавала, что бой этот – вовсе не смертный, и  я вовсе не собиралась убивать свое Эго, а хотела заставить его подчиниться  и служить мне. Мы бросились друг на друга, и я довольно быстро раскрошила своим мечом меч Эго, поэтому вскоре у нас пошла рукопашная. Здесь мне пришлось нелегко, Эго проявило огромную силу и постепенно начало одерживать надо мной верх – сначала мы пытались друг друга придушить, а затем  оно навалилось на меня и принялось хлестать железной перчатью по лицу. Мне каким-то образом удалось перевернуться, я оказалась сверху своего противника и схватила его за лицо – однако лицо неожиданно начало таять под моими пальцами, и вскоре истаяло все Эго целиком. На полу остались лежать пустые доспехи, а я была в полной растерянности.

Тут снова проявился Перун и сообщил, что я почти уже одержало победу, однако мое Эго оказалось настолько хитрым, что нашло какую-то лазейку, куда благополучно и «слилось». Меня стала разбирать сильнейшая злость, и  я никак не могла себе уяснить, как Эго могло так подло поступить со мной.

Однако теперь путь наверх, к узникам был пока свободен. Перун предложил вызволить их, а тем временем Эго и само явится. Мы поднялись наверх, передо мной были три одинаковых деревянных двери с железными засовами. Я разгадала замысел Эго – оно притаилось за одной из этих дверей, неизвестно, за какой именно, и намеревалось обрушиться на меня с внезапной силой, когда я буду открывать ее.

Перун поведал, что за одной из этих дверей томится Любовь, за другой – Душа, а за третьей – Ярость. Я подошла к крайней левой двери, отодвинула засов, и осторожно отворила дверь – за ней была непроглядная тьма. Перун встал рядом с дверью, его глаза ярко засверкали, как драгоценные камни, и я, отразив свет его глаз щитом, осветила мрак внутри комнаты. Я увидела очертания маленькой человеческой фигурки – девочки, в сарафане и с длинной косой, которая склонилась и плакала. Я влетела в комнату, схватила ее, и вытащила  наружу, на белый свет. Эта девочка оказалась Любовью. Она была очень трогательной, и по-детски наивно смотрела на меня снизу вверх, утирая слезы и пытаясь улыбнуться. Я не знала, что и сказать…

Подойдя ко второй двери, я уже знала, что Эго наверняка притаилось там, однако его нападение на меня все равно было неожиданным. Оно, объятое пламенем, повалилось на меня откуда-то сверху, я мгновенно рассекла его мечом, однако ни огонь, ни меч не причинили Эго ни малейшего вреда. Я вдруг обнаружила, что вовсе не хочу больше биться с Эго, и – поскольку со мной была теперь Любовь, –  решила принять и полюбить его. Оно с живостью откликнулось на мое решение, и вскоре уже рыдало у меня на плече, сквозь всхлипы прося прощения и сочувствия к себе.

Перун зашел в комнату вместе с девочкой-Любовью, и потребовал, чтобы Эго присягнуло нам троим, а в особенности мне, на верность. Это было необходимо, поскольку, несмотря на то, что сейчас раскаяние Эго было искренним, у него по старой памяти опять мог возникнуть соблазн управления и власти надо мною. Эго с готовностью опустилось на колено, я поставила перед собой меч, Перун расположился слева от меня, а Любовь – справа. Эго начало произносить клятву верности, повторяя слова вслед за Перуном, но я их не слышала, потому что вспомнила, что и в этой комнате должен быть заключен узник. Но я никого не видела, кроме сизой голубки, сидящей на окне. Когда я к ней пригляделась, она стала снежно-белой, и, наконец, я поняла, что это и есть второй узник  – Душа. Она легко выпорхнула наружу.

Мы отворили и третью запертую дверь, за ней оказался веселый игривый юноша в русской рубахе и с русыми волосами до плеч. Хотя он и не представлялся, я знала, что зовут его – Ярила. Хотя в славянской мифологии Ярила – это прежде всего бог солнца и весны, тем не менее он олицетворял для меня мою Ярость, как глубокую страсть к жизни и готовность сражаться за нее без ненависти, а яростно.

Мы вышли из палат, я чувствовала сильнейшую усталость и в теле, и в эмоционально-психическом плане.  Больше сил на подвиги, даже и с помощью Перуна,  не было. Но от меня их уже и не требовалось, я чувствовала, что справилась со своей задачей в этом путешествии.

Нам осталось только выйти за черту города и подойти к камню, стоящему на пересечении множества тропинок. И каждый из нас, объяснил Перун, может по этим тропинкам уходить, но должен обязательно к камню возвращаться, делиться друг с другом тем, что видели, одобрение и помощь оказывать друг другу. Это камень для нас теперь является сакральным местом встречи.

Мы – я, мое Эго, а также освобожденные Любовь, Душа и Ярость – в пояс поклонились Перуну, и у этого камня нас покинул. Чтобы выразить ему свою благодарность, мы теперь его будем постоянно славить!

На этом мое путешествие закончилось.

5. Кащей: Выбор пути.

Перед тем, как описывать это явно отличающееся от предыдущих путешествие, отмечу только, что мое предварительное внутреннее  состояние было несколько нервозным и взбудораженным. Желание проникнуть в пространство архетипического путешествия физически ощущалось как плотность в районе солнечного сплетения, которая, как некий «мускул», понуждала меня предпринимать попытки «прорваться» в то пространство, и заставляла досадовать, проявлять нетерпение и нервничать, если этого не происходило. Тем не менее, события путешествия развивались, но развивались весьма необычным образом, о чем речь ниже.

После погружения в архетип Кащея я в течение нескольких минут наблюдала темноту перед глазами, которая, по  моим ощущениям, была двухмерной, плоской, как если бы передо мной был натянут экран из черной материи, и я стояла к нему вплотную.

По совету ведущего я направила внимание в правый нижний угол этого экрана, и увидела образ ключа, который вращался в трехмерном пространстве, как на экране монитора. Он мелькнул на несколько мгновений и снова пропал.

Кащей пояснил, что этот ключ открывает дверь в путешествие, но при этом от меня требуется определенное рабочее состояние, в которое я пока еще не вошла. Похоже, что Кащей как мой проводник занял выжидающую позицию.

Одновременно с этим я чувствовала нарастающее напряжение всего психо-эмоционального состояния, и появившиеся боли в области позвоночника.  Самым большим опасением для меня в этом путешествии было то, что оно, в силу определенных и пока неизвестных мне причин, может вообще и не состояться. 

Далее, я увидела, что в темном пространстве передо мной начинает образовываться  нечто, похожее на вертикальную щель. Возможно, это был вход в переживание и начало путешествия, однако Кащей дал понять, что состояние моей готовности к нему оставляет желать лучшего. Он указал мне на то, что моя неготовность состоит в перевозбуждении и невозможности сосредоточиться, и это было абсолютно верно. В предыдущих путешествиях события начинали разворачиваться практически сразу же после погружения в архетип, и боги-проводники оказывали значительную помощь и содействие. Здесь же дело обстояло совершенно иначе. Видимо, мне предстояло научиться входить в особое состояние, чему так или иначе меня обучали в предыдущих путешествиях.

Кащей посоветовал мне «отпустить хватку» в это путешествие, иначе говоря, снизить свой уровень контроля до минимума, но с этим как раз и возникли трудности. В общем, от меня требовалось занять позицию активного наблюдателя и ведомого, и вместе с тем воздержаться от предугадывания предстоящих событий.

Ведущий объяснил, что Кащей, очевидно, ждет от меня позиции ученика, что является ключом к данному путешествию.

Еще несколько минут прошли в  напряженных попытках войти в искомое состояние. По телу, особенно в области позвоночника, проявились различные мышечные блоки. Своеобразным препятствием к тому, чтобы выполнить рекомендации Кащея и встать в позицию ведомого, явились как раз предыдущие путешествия и сценарии, по которым они развивались. Я не могла удержаться от того, чтобы не проецировать тот удачный опыт на текущую ситуацию. Постепенно, помимо болей в спине и эмоционального напряжения, я стала чувствовать и нарастающее раздражение. Я понимала, что, вероятно, совершаю одну ошибку за другой, что только усиливало мою растерянность. Но помощи извне, от Кащея, так и не поступало. Он словно бы давал мне понять, что я обладаю уже необходимыми навыками, но, тем не менее, предпочитаю ждать, пока он выполнит за меня всю работу.

Я обратилась к Кащею и как можно более прочувствованно  попросила провести меня в подземный мир – то есть тот мир, в котором он является полновластным хозяином. Следует отметить, что путешествие в подземный мир – это, прежде всего путешествие в сферу телесного бессознательного, то есть той психической информации, которая накоплена в физическом теле.

После того, как я обратилась к Кащею напрямую с искренней просьбой провести меня в подземный мир, я увидела несколько последовательно промелькнувших перед глазами образов: сначала лошадиную шею с того ракурса, как если бы я ехала верхом, затем я увидела, что плыву в лодке. Но эти образы были обрывочны и никуда меня не привели. Видимо, они означали очередные попытки проникнуть в пространство путешествия.         Я попыталась обнаружить причину очередной неудачи, и поняла, что, в общем-то, заранее предполагала, что меня так или иначе пропустят в путешествие, достаточно лишь выбрать правильный тон в общении с архетипом-проводником. Однако я не осознала в полной мере, в чем же все-таки состоит позиция ученика, которую с самого начала путешествия предлагал мне Кащей. Я вновь вернулась на исходную точку.

Ведущий снова предложил мне обратиться к Кащею. В этот момент, хотя и смутно, я увидела его темный силуэт – он сидел на троне и постукивал пальцами по подлокотнику, его возраст и прочие детали облика определить было невозможно. Присутствие Кащея ощущалось довольно четко.

В своем видении я, по совету ведущего, решила преклонить колени перед Подземным царем и ждать сколь угодно долго, пока он сам не определит, насколько я готова к путешествию. Было вполне ясно, что в этом путешествии не только его инициация, но и  каждый шаг сопряжен с определенной внутренней работой, и без выполнения требований моего проводника никакого продвижения  не будет. При этом в поведении Кащея не было ни намека на то, что он раздражен моей непонятливостью, или же принуждает меня к чему-либо. Это было пространство свободного выбора.

Стоя на коленях на некоей каменистой поверхности перед троном Кащея, в какой-то момент я подняла голову и увидела, что на нем сидит человек в белом одеянии и с головой быка. На вопрос, кто это, он представился как персидский бог Митра, хотя у нас и возникли некоторые сомнения, так как более известный быкоголовый персонаж – это Минотавр. Тем не менее, я четко слышала ответ, что бог, сидящий передо мной на троне -  действительно Митра (примечание – в древнеиранской мифологии Митра (Митрас)– один из верховных богов. Его имя означает верность, клятву. Бог Митра имеет тысячу глаз и ушей, и пристально следит за тем, чтобы все поступали по справедливости. Митра – носитель света, чистоты, нравственности, олицетворение Солнца. В то же время Митра – воин, победивший чудовищного быка). Любопытно было то, что Митра предстал как человек с головой быка, которого он, в соответствии с мифом, победил, что и ввело нас сначала в заблуждение.

Появление Митры привело меня к интуитивному озарению, что от меня требуется принесение какой-то жертвы, поскольку я начала различать следующие слова: «кровь», «жертва». Естественно,  тут имелась в виду не материальная, кровавая жертва, а нечто, что мне не менее дорого на тонком плане.

Ведущий пояснил, что, вероятно, речь идет о гордыне.  Я поняла, что даже стоя на коленях перед троном Кащея, все-таки нахожусь во власти этого чувства. Кащей с помощью Митры намекнул мне на это. Таким образом, до позиции ученика мне было еще далеко. Можно было бесконечно долго стоять на коленях, но гордыня являлась серьезным препятствием к тому, чтобы развивать путешествие.

Ведущий предложил мне обратиться за помощью к Кащею, чтобы он освободил меня от этого чувства, но я осознавала, что мне необходимо сделать это самой, и придти к своему проводнику уже без гордыни.

Тогда ведущий предложил следующий шаг: мне самой стать своей гордыней и выяснить, что же стоит за этим чувством. После того, как я произнесла фразу «Я – гордыня Эльмиры», я сразу почувствовала изменения в своем состоянии. Самочувствие улучшилось, появилось ощущение своей силы и значимости. Перед внутренним взглядом возникла статуя крылатого льва, с которой я, то есть моя Гордыня, с удовольствием себя отождествила, пояснив при этом, что крылатый лев, олицетворяющий и силу, и полет, как нельзя лучше подходит к описанию ее состояния.

Далее, ведущий вступил в диалог с моей Гордыней, убеждая ее на время покинуть меня для того, чтобы я смогла осуществить путешествие. Гордыня оказалась весьма упрямой и властной, парировала все аргументы и никак не могла согласиться с тем, чтобы хотя бы на время со мной разотождествиться. Наконец она уступила, и согласилась уйти, так как по ее словам, ей самой стало интересно, что же произойдет со мной во время ее отсутствия. Напоследок она пояснила, что за ней стоит также весьма мощный архетип – бог войны Арес. Я увидела образ уходящей Гордыни – она была похожа на отшельника в темном балахоне, который с достоинством удаляется ожидать своего часа, когда можно будет снова возвратиться на арену событий.

После этого я вновь попыталась подойти к трону Кащея и встать перед ним на колени, как вдруг в поле моего зрения появился проводник – бабочка. Она символизировала смерть – легкую и невесомую. У меня зародилось подозрение, что Кащей собирается совершить ритуальное убийство.

Приближаясь к его трону, я увидела Кащея, держащего меч, затем перед глазами возникла темнота. Продолжая двигаться по направлению к нему, я чувствовала возрастающую тревожность, и попытки угадать, в какой участок моего тела будет направлен удар. Собственно, это было знакомое по предыдущим путешествиям состояние, в котором странным образом смешивается страх перед смертельной опасностью и предвкушение того, что должно произойти. Стоит ли говорить о том, что все эмоции, испытываемые в реальности путешествия, проживаются почти так же интенсивно, как и в привычной объективной реальности.

Через несколько секунд у меня появилось совершенно четкое ощущение, что в мое тело вошел какой-то железный предмет, и на меня сразу нахлынула волна разнообразных эмоций: удивление от того, что меч вошел мягко, словно бы в масло, необъяснимую радость и смущение. При этом я услышала, что Кащей обратился ко мне и сказал:            «Я приглашаю тебя с собой».

Ведущий предложил мне поинтересоваться, что означает инородный предмет в моем теле. Получив ответ, я некоторое время его анализировала, хотя он был ясен: посредством меча Кащей в символическом смысле овладевает мной. Это осознание мне было не очень-то приятно. Ведущий пояснил, что, очевидно, Кащей проходит по моим проблемам. Вместе с этим во мне проснулось неверие,  и я перестала что-либо видеть в своем путешествии, перед глазами опять была темнота.

Ведущий спросил у Кащея, почему возникла такая ситуация. Был получен ответ, что я не могу полностью довериться своим ощущениям, и в целом, тому, что со мной происходит. Поразмыслив над этим уроком, я решила, что  проживание событий без заранее выстроенных предположений будет качественно новым состоянием сознания. Но с другой стороны, нечто во мне сопротивлялось тому, чтобы просто отдаться потоку, находя это слишком простым и неприхотливым, и к тому же непривычным способом жизни.

Внезапно ощутив усталость от этой внутренней борьбы, я решила просто лечь на землю, а вернее, на сухую истрескавшуюся почву той странной пустыни, в которой я находилась. Я смотрела в синее небо, и бегущие по нему облака, а Кащей тем временем сообщил мне, что так, как другие мои проводники, он возиться со мной не собирается.

Ведущий предложил мне осмотреться в той местности в поисках входа в подземный мир, но я понимала, что его там и не должно быть. Было ясно, что с момента погружения в архетип Кащея ведется какая-то игра, и веду ее по большей части я. Для меня по-прежнему оставалось загадкой, какое именно состояние от меня требуется.

Через некоторое время я обнаружила, что ползу на коленях по этой пустыне, я радом идет моя Гордыня и объясняет, что, в общем-то, можно и не ползти, я встать и пойти рядом с ней.

После этого наступила пауза, в течение которой и  ведущий, и я - каждый по-своему - осмысливали происходящие события. Затем ведущий, обратившись  к Кащею,  попросил, чтобы тот явил свои действия и свою волю,  и заявил, что  отказывается от  собственных, личных  представлений о том, как должно происходить путешествие.

Этим, казалось, Кащей был удовлетворен. Находясь в потоке архетипа, я почувствовала, как на моем лице появляется довольная улыбка. Очевидно было, что он ожидал безусловного доверия к своему авторитету от нас обоих.

Также Кащей пояснил, что путешествие уже идет полным ходом, и его события разворачиваются вовсю, однако же мы  не могли этого заметить, находясь под влиянием своих собственных представлений.

Это был  переломный момент в путешествии. Все, что происходило до этого, можно описать так: мы, под давлением своих ожиданий, предлагали Кащею различные варианты того, что нам следует сделать, например, встать на время в позицию ученичества, отказаться от гордыни, отдаться потоку. Это все в совокупности являлось необходимым условием, но не достаточным. Следующим шагом на этом пути должно было стать смирение.

Я все-таки истолковала понятие смирения со своим тайным умыслом -  я была готова смириться, но с тем, что это так или иначе должно сработать, и таким образом я,  наконец, проникну в пространство полноценного развернутого путешествия.

Далее, мы с ведущим принялись обсуждать положение. Он указал мне на то, что мое смирение должно быть «очищено» от попыток манипулирования Кащеем и его действиями. Если мне удастся достичь правильного состояния, то уроком данного путешествия должна стать позиция смирения, которая может и не повлечь за собой дальнейших ярких визуальных переживаний, но является ценной сама по себе.

Ведущий объяснил мне, что боги, в частности, Кащей, перестали считать меня за экскурсантку в пространстве архетипов, и ясно дают мне понять, что ждут от меня позиции ученичества. Причем ученичества не только на данный момент, а как сознательного выбора по жизни.

Это одновременно явилось для меня и новостью, и давно ожидаемым событием, снова вызвав бурю эмоций – растерянность, страх не оправдать ожиданий, гордость и внезапное чувство одиночества.

Также ведущий сказал, что в  предыдущих путешествиях я прошла через некоторые трансформации, поэтому на данном этапе требования ко мне возросли.

В очередной раз я начала ощущать сильные боли в спине, что тоже являлось  признаком происходящих во мне глубинных изменений. Постепенно прояснялся и смысл появления Митры, и того, почему зашел разговор о жертве. Видимо, в жертву должно быть принесено мое «эго», а точнее – его главенствующая роль.  Ведущий напомнил мне об окончании моего путешествия с Перуном, где я вместе со своей Душой, Любовью, Яростью и Эго, как с совершенно живыми и достоверными обитателями моего внутреннего мира, оказались у некоего камня, символизирующего сакральное место встречи. Перед нами была поставлена задача путешествовать по тропинкам, которые начинались от этого камня и уводили в разных направлениях. Вдруг меня осенило, что это было прямое руководство к действию со стороны Перуна. Оказывается, мне нужно было последовательно входить в состояние Любви, Души, Ярости и Эго как подчиненной мне функции, собирать их своим вниманием, и это являлось бы стартовой позицией для дальнейшей работы. Видимо, именно в этом состоянии готовности и ожидал меня Кащей. Я испытала искреннее недоумение, почему  это стало ясно мне только сейчас.

Тут следует сделать небольшое отступление и пояснить, что какими бы яркими, достоверными и глубокими ни являлись события, происходящие в путешествии, после возвращения в обычное состояние сознания они подвергаются частичному вытеснению и воспринимаются как смутное воспоминание о чем-то важном. Видимо, урок Кащея состоял также в том, что мне необходимо интегрировать полученный опыт путешествий в своем сознании и мироощущении, так как он настолько же достоверен, как и те события, которые происходят в повседневности. Иными словами, нет четкого разделения на внутреннее и внешнее, а есть психическая реальность, целостная сама по себе. Это является одним из направлений работы по расширению своего сознания и индивидуации.

Итак, я пыталась наладить контакт со своими фигурами, при этом я видела их стоящими рядом. У меня возникло чувство, что они постоянно сопутствуют мне, и в этом заключался очень ценный подарок Перуна. Но контакт с ними мне пришлось налаживать заново. Некоторое время я старалась всем своим существом погрузиться в переживание Любви. Однако эти старания выходили довольно натужными, и в итоге мне показалось, что я рискую вообще потерять контакт со своими фигурами.

Внезапно мое состояние изменилось. Наряду с появившимся чувством паники оттого, что я не выучила толком ни одного преподанного мне урока, я почувствовала раздражение. Во мне словно бы проснулся капризный ребенок, который готов был с минуты на минуту броситься на пол и молотить руками и ногами по полу до тех пор, пока все не станет так, как он хочет. Одна часть меня готова была воспринимать происходящее адекватно и со смирением, тогда как другая возмущалась высокой планкой требований, которые ко мне предъявляются.

Ведущий посоветовал выпустить этого капризного ребенка и наблюдать за ним со стороны. Я увидела себя в своем раздраженном состоянии, барахтающейся на полу, и испытала острую обиду оттого, что это путешествие и уроки, которые в нем заключены, преподаются так неоднозначно и болезненно. И еще, у меня было ощущение, что я лишилась некоей внутренней опоры и системы оценок, которые позволяли бы мне ориентироваться в происходящем. Одним словом, я чувствовала себя покинутой и одинокой перед тем, что на меня надвигалось.

Не с помощью мышления, а каким-то иным, не вполне осознаваемым в себе чувством, я ощутила, что нахожусь в новом для себя пространстве. Внешне его сложно было как-то описать. У меня сложилась уверенность, что именно сейчас, в данный момент, мне предстоит принять серьезное решение.

Итак, это было пространство Выбора, который определит направление моей жизни в дальнейшем. Ясность этого понимания придала драматизм происходящему, поскольку в обычной жизни многие, в том числе и важнейшие выборы, иногда принимаются автоматически, неосознанно. Здесь же, что называется, вопрос был поставлен «ребром».

Ведущий сказал, что все происходящее, да и поставленный передо мной так внезапно, как мне казалось, выбор – это цена за путь магии. При этом, пояснил он, еще не поздно отказаться от этой затеи. Этот вариант был мной отвергнут.

Я тянула время. Внутренний голос подсказывал мне, что при объективном наличии выбора его на самом-то деле не существует, и я не могу выбрать что-то другое, или повернуть назад. Ведущий сообщил, что я уже давно нахожусь на этом Пути. Но сейчас наступил такой момент, когда я должна принять решение и взять на себя ответственность за него. Причем каждый последующий выбор на Путь будет даваться все сложнее. С человеческой точки зрения это было несправедливо, так как никто ни о чем меня не предупреждал и не подготавливал, однако боги распорядились именно так.

В эмоциональном плане ситуация воспринималась тоже неоднозначно. С одной стороны, я испытывала самую настоящую грусть и одиночество, потребность в добром совете или поддержке. Я пересматривала  свою нынешнюю жизнь, пытаясь прикинуть возможные последствия моего выбора. На какой-то момент мне показалось, что у меня нет сил и достаточной решимости, и ведущий, почувствовав мое состояние, предложил мне оставить все это. Видимо, он проверял  степень моей готовности.

Я обнаружила, что в каком-то смысле наслаждаюсь чистотой и прозрачностью своих чувств, даже таких как тоска и растерянность. Сначала мне казалось невероятным, что внутренние переживания, без происходящих в объективной реальности событий, настолько значимы и способны вызвать такой накал эмоций, вплоть до страха и отчаяния.

Но при этом у меня было подозрение в неправдоподобии и надуманности возникшей ситуации, это было чистой воды экзистенциальное состояние, в котором перед человеком разворачивается момент жизни как он есть, во всей своей полноте и реальности.

Наконец, я поняла, что время для этих переживаний подошло к концу, и необходимо озвучить свое решение. Бессмысленно было  продолжать задавать вопросы, что же это все значит, и чем все это может для меня обернуться. Все было ясно. Мучительный момент принятия решения был пройден.

Я  обозначила свое решение так: «Я приняла решение вступить на путь магии, быть проводником воли богов и перестраивать свою жизнь под это». Ведущий отметил точность формулировки, а я почувствовала долгожданное облегчение. Пространство словно бы разрядилось.

У меня возник вопрос, почему я испытывала такой сильный страх. Ведущий ответил, обращаясь к творчеству Кастанеды, что страх – это первый попутчик воина. Вообще, цитаты из Кастанеды  очень резонировали с тем, что происходило.

Как и следовало ожидать, я испытывала сильную усталость. Свое состояние я описала фразой «Я хочу домой», имея в виду свое привычное мировосприятие. Было ощущение, что пространство Выбора постепенно «отпускает» меня.

Ведущий привел еще один пример из Кастанеды, напомнив мне сюжет «Путешествия в Икстлан». Дон Хенаро, встав на путь магии, постоянно пытался вернуться домой, но так и не вернулся. Следовательно, скорбеть и печалиться о своей доле бессмысленно. Нужно иметь мужество ее принять.

Ведущий обратился к Кащею с вопросом, что только что произошло со мной, и уместно ли будет путешествовать в подземный мир.

Кащей кратко объяснил, что это была первая ступень инициации.

На этом мы решили сделать перерыв, чтобы с новыми силами провести вторую часть путешествия.

Подводить итог всему вышеописанному я не буду, поскольку текст был изложен как можно более приближенно к произошедшим событиям, и на каждом этапе были пройдены различные физические, телесные и психические состояния, испытаны сильные эмоции и сделаны определенные выводы, поэтому я не вижу смысла резюмировать случившееся. Хочу только сказать, что испытываю  глубокую благодарность и уважение к своему ведущему, который «держал» это пространство и  давал очень ценные  советы и пояснения; Кащею как  мастеру обучения, и всем тем силам - как архетипам, так и людям - которые привели меня к данной жизненной ситуации.

6. Кащей: за пределы мышления

Это путешествие состоялось в тот же день, а точнее - ночь, что и первое путешествие с Кащеем, в котором произошел выбор Пути. После перерыва мы продолжили, планируя спуститься в подземный мир.

Ведущий пригласил архетип. На этом этапе я была уже более или менее подготовлена к путешествию как внутреннему деланию. Я оказалось в той же неопределимой местности, что и в предыдущий раз.  Меня уже не особо беспокоило, что я не вижу отчетливых образов. Мое эмоциональное состояние было более уравновешенным, я дала себе установку «отпустить» ситуацию» и предоставить событиям развиваться в своем ключе.

Ведущий попросил, чтобы я отслеживала изменения в своем видении, чтобы обнаружить вход в подземный мир, если таковой там окажется. Через некоторое время я плавно сместилась в  пространство, в котором находилась некая спираль, уходящая вниз. Я оказалась в потоке этой спирали и медленно начала спускаться по ней куда-то, вероятно, на некий уровень бессознательного.

Пришло понимание, что спираль как раз является одним из входов в подземный мир. В процессе движения по ней у меня возникло чувство успокоенности и расслабленности. Больше на этом этапе никаких других событий пока не происходило.

После того, как я прекратила движение по спирали, я некоторое время пребывала в упомянутом выше расслабленном медитативном состоянии. Вокруг было незнакомое по своему качеству пространство. Внешне его никак нельзя было определить и охарактеризовать. Впрочем, к этому я уже привыкла. В процессе воспоминания и осознания этого путешествия, я оценила, каким емким является смысл слова «пространство», как практически единственно применимого к тем состояниям, в которые я погружалась.

Оказавшись в этом пространстве, я непроизвольно стала ожидать появления долгожданных ярких образов и картин. Чуть позже я осознала, что здесь уже какое-то время разворачивается  процесс, на который я до того не обращала никакого внимания, находясь, по старой привычке, в струе своих ожиданий. Приблизительно в словах его можно представить так: перед моим внутренним взглядом, на различных планах отдаленности и в разных пространственных измерениях разворачивалось неисчислимое количество разнообразных образов. Сначала этот поток образов был несколько «приглушен», но стоило мне обратить на него внимание, он заметно усилился, полностью захватив мое сознание. Точнее, ту часть сознания, которая могла все происходящее отслеживать. Если попытаться объяснить это проще, то можно сказать так: когда человек закрывает глаза и сосредотачивается, то  спустя некоторое время перед его глазами на темном фоне начинают проступать некие образы, картинки и так далее. Они могут быть самыми разными, довольно причудливыми, но, тем не менее, распознаваемыми. Но принципиальная разница моего видения этих образов заключалась в том, что образы шли мощными потоками, и совершенно не поддавались моим попыткам их хоть как-нибудь объяснить. Невозможно было на чем-либо в этом бесконечно меняющемся потоке образов сфокусировать свое внимание. Здесь нужно отметить важный момент.  Используемые мной  слова  не могут в полной мере передать те пласты смыслов, что за ними стоят. Например, «образы»  можно охарактеризовать скорее как «визуальные переживания», «поток» как совокупность всех потоков, проходящих во всех направлениях и на нескольких планах и измерениях пространства моего видения. И все равно при этом общая картина остается за пределами описания. Впрочем, я забегаю вперед. На этом этапе путешествия процесс только инициировался.

Итак, я объяснила ведущему, в какого рода переживании я сейчас нахожусь и попыталась описать структуру того, что со мной происходит. Ведущий обратился к Кащею с вопросом о значении происходящего. Кащей объяснил, что я нахожусь на начальном этапе сборки. Ведущий дополнил его ответ, сказав, что сейчас собирается сфера внимания. Никаких активных действий с моей стороны при этом не предполагалось. Все, что мне оставалось – это сидеть и наблюдать за процессом, который, в общем-то, наблюдать в привычном понимании этого слова было невозможно. Я попала на такой уровень абстракции, где мои наблюдательные и описательные инструменты, относящиеся к области мышления, оказались бесполезными.

Ведущий сообщил мне, что на этот раз я действительно попала в подземный мир, и все это не является фантазией. У меня произошло некоторое раздвоение в сознании – одна часть была предельно поглощена переживанием процесса сборки внимания, другая же находилась во «внешнем мире», благодаря чему я могла общаться со своим ведущим. В принципе, так происходит практически во всех архетипических путешествиях, но отличие состоит в том, что в области сборки внимания, или как там еще эту область ни назови, мое логическое мышление оказалось совершенно бездейственным. Там не было ничего, за что ему можно было «зацепиться», как-то описать или интерпретировать и построить дальнейшую логическую цепочку. По  идее, если бы я  погрузилась в это состояние целиком и полностью, я предполагаю, что на время утратила бы способность логически выстраивать фразы.

Ведущий попросил Кащея прокомментировать смысл происходящего процесса. Кащей дал развернутый ответ, что сейчас мыслеобразы нанизываются, как бусины на нить, то есть организуется новый смыслообразующий стержень, вокруг которого будет выстраиваться внимание. А то, что я видела, можно назвать «распыленным» вниманием, или  «клочьями» внимания, хаотично перемещающимися от одного к другому. Иными словами, это масса самой разнообразной визуальной информации, которую человек «поглощает», к примеру, в течение дня и на девяносто процентов являющейся помехами различного рода. Видимо, это был накопленный мной массив всей визуальной информации, может быть, в течение жизни.

Кащей объяснил, что все это необходимо расчистить, причем без насильственного вмешательства в процесс создания мыслеобразов. Как он сказал, речь идет просто-напросто о чистке.

Ведущий тем временем поинтересовался, почему в предыдущих путешествиях образы были яркими и логичными, а сейчас все стало сложнее. На что Кащей ответил, что по мере продвижения вперед мы будем идти по все более абстрактному пути, однако это не означает, что четких динамичных образов больше не предвидится. Дело в том, пояснил Кащей, что и Баба-Яга, и Семаргл, и Перун помогали мне выстраивать эти образы в какой-то степени. Но сам Кащей этим заниматься пока не будет, так как перед ним, а точнее, передо мной, стоят другие задачи. Если сейчас, как он определил, стоит задача выстроить внимание и, как он еще выразился, – «придать ему острие», то именно это и происходит. Все просто.

Ведущий сообщил Кащею, что мы оба рассматриваем его сейчас как учителя, которому больше нашего известно, в какие области нам следует погружаться и для чего.

Кащей ответил, что он мог бы сейчас развернуть передо мной красочные картины путешествия в подземный мир, но это оказалось бы всего-навсего развлечением, тогда как нам предстоит серьезная работа. Также он сказал, что мы дойдем до всего в нужный момент, и следует предоставить управление процессом ему, с чем мы охотно согласились.

Тем временем перед моим внутренним зрением экран, на котором развивалась динамика образов, расширился. Кащей сообщил, что работа идет полным ходом, и задействуются все большие пласты внимания. Также он посоветовал нам находиться в состоянии алертных наблюдателей. Еще он добавил, что может показаться, будто ничего не происходит, потому что в какие-то моменты действительно ничего и не будет происходить, а потом процесс  продолжится. Он разбит на несколько блоков.

Также Кащей сделал немаловажное замечание – я отказывалась отпускать свое сознание и отдать его целиком и полностью во власть этого неописуемого процесса. Продолжая его «держать», я тем самым ограничивала действия  Кащея. Он посоветовал мне отказаться от своего контроля, так как сейчас происходит, в некотором роде, исцеление и очистка сознания. По его словам, если бы кто-нибудь знал, что можно с его помощью  через это пройти, к нему за этим выстроилась бы целая очередь.

Ведущий уточнил у меня, правда ли то, что я, со своей стороны, пытаюсь контролировать идущие во мне изменения. Я объяснила, что разворачивающийся у меня в голове процесс настолько находится за пределами моего понимания, что даже вызывает некоторый страх, и я волей-неволей пытаюсь управлять им хотя бы отчасти. На что ведущий сказал, что сейчас происходит действительно новый скачок, это даже не психоделия, а нечто совершенно неописуемое. Качественно новое состояние сознания. В моих же интересах расслабиться и отпустить, наконец, пресловутый контроль.

Для меня это фактически приравнивалось к тому, чтобы перестать на некоторое время думать. В моем буквально разворошенном мозгу мелькнула мысль, что задача, в общем-то, невыполнимая. Тем не менее, я  раздельно произнесла фразу «Я останавливаю свой мыслительный процесс».

Но этого от меня никто не требовал. Мне просто следовало расслабиться и отдаться этому процессу целиком. В таких ментальных действиях, как остановка мыслительного процесса, не было необходимости. Тем более, что вряд ли я могла бы это выполнить.

Ясно было то, что на данном  этапе от меня не требуется ничего. Это было для меня ново, но я с готовностью, и можно даже сказать, с радостью, приняла это. Однако во мне все-таки шевелились сомнения, что все получится удачно, если я не буду прилагать к этому процессу своих усилий. Я поняла, насколько серьезно человек полагается на силу своего мышления и рационального контроля, и с какой неохотой отказывается от своих установок, даже если в определенном состоянии сознания они уже не  применимы.

Чуть позже ведущий попросил меня периодически сообщать ему о том, в каком состоянии я сейчас нахожусь. Я описала ему то, что наблюдаю, следующим образом: на данный момент обрабатываются пласты информации из всего того, что мною было когда-то увидено. Это было как-то истолковано и, можно сказать, разложено по полочкам, а сейчас это все перемешивается и заново конфигурируется. Ключевым словом для меня на данном

этапе процесса было слово «конфигурация». Оно само возникло в моем сознании. Иными словами, мне посредством образов было представлено столь абстрактное понятие как «конфигурация», или, точнее, «переконфигурация».

Ведущий сказал, что в этом и заключается смысл происходящего – визуализация посредством образов таких абстрактных категорий как «мышление» или «сознание». Более того, если раньше возникновение мышления мне было показано в метафорической форме, то сейчас мне предоставлена возможность непосредственно это пережить.

Это переживание, нужно заметить, было далеко не легким опытом, хотя объективно, для того чтобы в него войти и испытать, я не совершала никаких активных действий. В определенный момент мне показалось, что процесс разворачивания мышления являет собой полный хаос. К тому же, время от времени я всем своим существом чувствовала, что находиться в этом переживании для меня время от времени становится невыносимым, и вот почему – как только я пыталась присоединиться к этому процессу через свой контроль, внедриться в него – он сразу  от меня ускользал. То есть происходило какое-то действие в сознании, которое я всегда считала своим, – потребность увиденные мной фрагменты «подогнать» под заготовленную схему. Эта схема существует у меня, как и у всех,  как некий шаблон, и я пыталась  «встроить» в нее то, что видела, таким образом, чтобы на выходе получился логический результат. А это совершенно не срабатывало и приводило меня в настоящее отчаяние. Большая часть того, что я считала собой, оказалась совершенно бездейственна и бесполезна. Ключа к подобным переживаниям у меня не было.

Далее, у меня возникло ощущение, что прямое практическое задание для меня состоит в том, чтобы научиться отпускать контроль. А также созерцать без попыток объяснения. Созерцать и при этом держать внимание -  неважно на чем, на самых нелепейших и странных вещах. Или даже вообще ни на чем.

После некоторой паузы впервые в этом путешествии появился относительно устойчивый образ – водопад и камни, по которым течет вода. Скорее, порог в горном русле реки. Ведущий заметил, что это символизирует определенный переход в уровнях сознания, так как  водопад – это символ связи мира горнего и дольнего.

После этого я более четко сформулировала поставленную задачу: научиться удерживать внимание на самых бессмысленных, на первый взгляд, вещах, причем удерживать внимание сколь угодно долго и со всей серьезностью. При этом еще и оставив в стороне логическое мышление, то есть попытки интерпретации образов и определения их качеств и значения. Именно этим задача и усложнялась - как только с моей стороны возникала попытка объяснить образ или детально его рассмотреть, то все сворачивалось и просто исчезало на какое-то время.

Можно сказать, что это было невозможно странное состояние, испытываемое мной впервые в жизни. Тогда ко мне пришло понимание, что в данный момент подбираются ключи, с помощью которых можно «взломать» дискурсивное мышление, которому свойственно каждой вещи определять название и местоположение в пространстве. Эта мысль была настолько четкой, что, несомненно, исходила от Кащея.

Ведущий попросил меня обратиться к Кащею с вопросом, зачем понадобилось «взломать» дискурсивное мышление, на что был получен ответ, что он демонстрирует нам нечто принципиально новое так, что его никак невозможно описать, что так или иначе лежит за пределами описуемого и, следовательно, дискурсивного мышления. Поэтому в этом путешествии оно, то есть дискурсивное мышление, является помехой, но в привычной реальности его списывать со счетов, конечно же, не стоит.

Тогда ведущий спросил, зачем это нужно на магическом пути. Кащей ответил, что такой тип сознания – выход в определенное состояние или пространство, а также один из инструментов работы. Один из самых важных и необходимых.  Или, например, предварительное состояние к целому ряду магических процедур.

Ведущий обратился ко мне и сообщил, что в этом пространстве, очищенным от дискурса, есть некий «мускул», с помощью которого я могу в нем находиться. Собирать и управлять им, без усилий, без логического мышления. Сначала для меня было загадкой, что же означает - управлять этим пространством. В моем привычном понимании слово «управлять» приравнивалось к тому, чтобы получать от пространства то, что я хочу.        Но там не  было ничего такого, про что я могла  сказать, что я от него что-либо хочу.

После нескольких вопросов моему ведущему я догадалась, что имеется в виду то, что Кастанеда называл «вторым вниманием». Но освоить его и  научиться приемам его произвольного достижения  я пока не могла.

Через некоторое время ведущий подвел меня еще к одному осознанию, задав вопрос, насколько верно то, что я нахожусь сейчас в состоянии «незнания». Это было абсолютно верно. Ведущий объяснил, что следующей ступенью должно быть состояние «знающего незнания», то есть устойчивого нахождения в том пространстве, в котором знание приходит не с помощью логического мышления, а посредством иного, неизвестного пока канала или органа.

Я снова испытала непонятно откуда возникшее напряжение. Меня посетило подозрение, что ничего существенного на самом деле не происходит, и я просто сижу с закрытыми глазами. Мне стало казаться, что состояния, в котором я находилась, легко достичь, просто закрыв глаза. Впоследствии я выяснила, что это, конечно же, не так.

Тем не менее, переживания достигли такой степени интенсивности, что мне захотелось покинуть это пространство, нахождение в нем для меня становилось уже изматывающим.

Ведущий заверил меня в серьезности происходящего, сказав, что произошло погружение на «атомно-молекулярный» уровень мышления. Но в данном случае слова для меня уже мало что значили.

Тогда ведущий сообщил, что во мне проснулся «делатель» - мышления, действий и так далее. В противовес процессу неделания мышления как нового качества сознания. Я к этому добавила, что также во мне проснулась та часть меня, которая считает все происходящее бессмысленным. Я еще раз на этом примере убедилась в справедливости того, что новое качество всегда встречает сопротивление старого. Поэтому я желала, чтобы все происходящее быстрее закончилось. Это новое качество сформировало во мне чувство мощной внутренней трансформации и, как результат, ощущения некой глубинной неустойчивости. А эта неустойчивость и побуждала меня завершить путешествие.

Мы обратились к Кащею, который сказал, что на сегодня выполненной работы достаточно. Он, к моей радости, собирался меня уже отпускать, но затем предложил пойти дальше и посмотреть еще одну вещь. Я испытала  новое переживание  – постепенно мое внимание сосредоточилось на  контуре моего тела. Я  фактически переместилась туда и «растеклась» по нему своим вниманием, не понимая четко, зачем я это делаю. Следом за этим появилось ощущение, что я в первый раз на  более или менее осознанном уровне попыталась рассмотреть то, что всегда считала своим телом. И выяснилось, что это совершенно неизвестная мне структура, которой я слабо владею, и слабо понимаю, что это такое в реальности. Таким способом Кащей, видимо, обозначил направление дальнейшей работы.

На этом мое путешествие закончилось.

7. Путешествие с Вилой Сидой в Навь.

Ведущий пригласил архетип Вилы Сиды и поинтересовался, куда лучше будет путешествовать в ее сопровождении. Является ли мир Нави действительно лучшим местом, куда она может провести меня? Вила Сида ответила, что для начала мы подойдем к границам Нави.

Тем временем я начала испытывать довольно странные ощущения: появилось раздражение в глазах. Было такое впечатление, как будто мне надевают повязку на глаза, из-за которой я ничего не могу видеть.

Мне было не вполне ясно, зачем мне надели эту повязку – то ли для того, чтобы быстрее провести меня до границ Нави, то ли для каких-то других целей. Когда я задала вопрос, откуда появилось раздражение в глазах, у меня в сознании возникло одно слово – «повязка».

Мне уже была знакома эта ситуация. Я решила, что мое видение не откроется, пока я не подготовлюсь к этому путешествию, посредством очередного внутреннего делания. В чем оно состояло сейчас, мне предстояло выяснить у Вилы Сиды.

Я обратилась к ней с вопросом, что требуется от меня на этот раз. При этом я чувствовала, что контакт между нами довольно слабый. Ведущий повторно пригласил архетип. Я почувствовала какие-то изменения в теле, но не более того. Мне казалось, что Вила Сида оставалась проявлена на том же уровне, что и раньше. Такого непосредственного контакта с ней, как например с Кащеем, я не чувствовала. Может быть, потому, что я не ходила с ней в путешествия до этого.

Ведущий предложил, чтобы я попросила Вилу Сиду проявиться во мне, насколько это возможно. Она откликнулась. В ответ на свою просьбу я ощутила разгорающийся внутренний огонь в области солнечного сплетения. Но больше никаких изменений не было. Так же, как и в случае с Кащеем, я оказалась в ситуации тупика в самом начале путешествия. Я чувствовала проявленность архетипа, но Вила Сида пока никуда меня не вела. И еще, у меня было ощущение, что пространство вокруг постепенно сжимается, сдавливает меня со всех сторон.

Я ломала голову, что на этот раз можно придумать. Может быть, побороть свой страх? Но страха как такового я не испытывала. Или виной всему моя взвинченность? Но пока я не могла с ней справиться, поскольку это было уже моим привычным рабочим состоянием. С некоторых пор я всегда чувствовала взвинченность, когда пыталась попасть в пространство путешествия и сталкивалась с неожиданными препятствиями.

Я начала перебирать всевозможные варианты. Мне смутно увиделись образы щита и меча, подаренные мне Перуном. Может быть, надо начать с этого? Вооружиться, и это станет точкой сборки путешествия. Но ответа никакого не последовало.

Тогда я решила прямо обратиться к Виле Сиде с вопросом о том, что же случилось с моим видением. Почему я не ощущаю присутствие архетипов так, как раньше. И еще я добавила, что во мне крепнет подозрение, что этот канал как будто бы перекрыт.

Вила Сида ответила мне, что причина этого заключается в наличии какого-то внешнего воздействия на меня. Она пояснила, что есть силы, которые препятствуют моему путешествию и в данный момент, и вообще – в последнее время. Но Вила Сида не дала точного ответа, какие именно силы сейчас недоброжелательно ко мне расположены.

Тогда ведущий спросил у нее, исходит ли это внешнее воздействие от людей или богов. Вила Сида некоторое время молчала, не отвечая на этот вопрос. Потом она сообщила, что это – боги, причем довольно могущественные.

Мы попытались выяснить, какие это боги – Яви или Нави. Был получен ответ, что боги Нави на данный момент более дружественно ко мне расположены, моя особенность такова,  что пока я нахожусь под попечительством богов Нави. Странно, у меня на этот счет было несколько другое предположение. Во мне параллельно с разъяснениями Вилы Сиды крепла уверенность в том, что меня действительно намеренно не пускают в путешествие. Но причина этого была пока не ясна.

Ведущий поинтересовался у Вилы Сиды, может ли быть так, что бог, который не позволяет мне пройти в путешествие, - это Перун. Я засомневалась, но получила неожиданное подтверждение этого от Вилы Сиды. Меня это просто изумило. Выдержав паузу, я еще раз обратилась к ней, и снова получила положительный ответ. В общей сложности, она три раза подтвердила нашу догадку. Дело приняло неожиданный оборот. Я стала выяснять, почему так произошло. Ведущий предположил, что, возможно, я не выполнила какой-то пожелание Перуна, и он, таким образом, меня наказывает. Единственная  возможность выяснить, так ли это,  - попросить Вилу Сиду провести меня к Перуну. Я немного оробела, и решила задержаться пока рядом с Вилой Сидой, пока она настолько дружественно к нам настроена, что дает ответы на наши вопросы. Я также надеялась, что в голове у меня прояснится, и я сама пойму, чем разгневала Перуна. В любом случае, от  него снисходительного отношения к себе ждать пока не приходилось.

Но пока я никак не могла уразуметь, в чем дело. Мне было очень обидно, что теперь меня не пускает в путешествие Перун, который раньше был ко мне очень благосклонен. Внезапно меня осенило, что слово «обидно» было здесь ключевым. Оно что-то сдвинуло с мертвой точки. Ухватившись за это слово, я начала распутывать  клубок.

Я осознала, что в глубине души я испытываю обиду на богов. Это объяснялось тем, что в моей жизни присутствовал диссонанс между теми событиями и преображениями, которые происходят со мной в архетипических путешествиях, с одной стороны, и той реальностью, которая меня окружает – с другой. Я полагала, что изменения, происходящие со мной в путешествиях, должны были стремительно перенестись в обыденную жизнь и преобразить ее. Мне нужен был мгновенный результат. И когда я его не увидела, я склонна была думать, что меня обманули. Обманули боги. Я озвучила все свои размышления на эту тему, и мне самой стало немного смешно. И даже в некотором роде стыдно. Ведущий в очередной раз объяснил мне, что все эти изменения происходят на тонком плане, и до того, как дело дойдет до инертной физической реальности, может пройти довольно много времени, в некоторых случаях - годы.

Я понимала это, но в моих переживаниях заключался теневой аспект моих путешествий, избежать которого я пока не могла. Для меня лично он заключался в неоправданности моих ожиданий. Я постоянно об это «спотыкалась», бегая, фактически, по одному и тому же кругу. Мне не хватало терпения и желания смириться с происходящим вокруг. Я не хотела ждать – мне нужно было все и сразу.

После того, как я все это произнесла, мне показалось, что установилась какая-то особенная тишина. Ведущий спросил меня, что я собираюсь делать со своей обидой. Я ответила, что благодарна за то, что мне помогли ее осознать. А затем я собиралась отпустить свою обиду и попросить Вилу Сиду провести меня к Перуну. Ведущий напомнил мне, чтобы я также попросила у него прощения.

В моей памяти неожиданно возник еще один эпизод. Возможно, он имел отношение к той ситуации, в которой я оказалась. Я про него совсем забыла, но сейчас он всплыл. Я объяснила ведущему, что по возвращении домой после путешествия с Перуном я почувствовала такой импульс, который впоследствии сочла за сумасбродный, - поехать в лес, найти уединенное место и прокричаться как следует в честь Перуна. То есть своими дикими воплями выразить ему свою благодарность. Почему именно так – вопросов не возникало. Именно такое побуждение у меня возникло, а может быть, его мне сообщил сам Перун. Однако я этого не сделала, потому идея возникла  в понедельник, а поехать за город я смогла бы на выходных. За это время она мне стала казаться несколько бредовой, и я благополучно про нее забыла. Хотя импульс был очень четкий, меня это даже удивило. Но я списала его на свое неадекватное состояние после предыдущих путешествий. Может быть, я решила, что во мне пока не улеглись все полученные мной тогда эмоции и впечатления. Да, надо уточнить, что идея состояла также и в том, чтобы развести костер в честь Семаргла. Я могла бы отблагодарить и Перуна, и Семаргла в каких-то конкретных действиях, пусть даже они и показались мне нелепыми.

Может быть, именно этим я и провинилась перед Перуном и Семарглом? Мне было чрезвычайно странно осознавать это. До этого воспринимала богов как несколько абстрактные категории,  и мне было сложно предположить, что они будут устанавливать со мной настолько личные отношения. Более того, выяснилось, что они так же способны обижаться на меня, человека, как я  - на них, богов. Ситуация становилась все более сложной и, в то же время,  интригующей. Теперь я на собственном опыте убедилась, что богам очень важно проявляться и в современном мире, через действия тех людей, которые постепенно учатся осознавать их присутствие в своей душе. Мне открывались настолько неожиданные грани взаимоотношений, что я  почувствовала себя несколько польщенной. Ведь не каждому человеку боги предъявляют счета! И далеко не на каждого человека они обижаются. Хотя, если вспомнить фразу одного из юнгианских психотерапевтов (или даже самого Юнга)  о том, что «невроз – это оскорбленный бог», практически каждый взрослый человек уже успел навлечь на себя гнев одного или нескольких богов, просто не осознает этого. 

Ведущий объяснил мне, что если я и дальше хочу продолжать контакт с богами, мне необходимо выполнить то, что они пожелали еще несколько недель назад. Я со всей серьезностью пообещала, что в ближайшие выходные я совершу поездку в лес, загород, и там вволю прокричусь в честь Перуна и разведу костер в честь Семаргла. Также я попросила у них прощения за то, что затаила на них обиду, а также за свое нетерпение и неверие. Надо сказать, что, действительно впоследствии исполнив свое обещание,  я испытала самое настоящее облегчение и радость.

Теперь же в пространстве путешествия я могла ощущать присутствие обоих богов, но они были настроены все еще весьма сурово. Кроме того, видеть я их, как и Вилу Сиду, также не могла. Я почувствовала, что они простили меня, но было неясно, получила ли я их позволение на путешествие. Мы с ведущим попытались выяснить, стоит ли нам сегодня идти туда, или сначала необходимо выполнить обещание. На что я получила следующий ответ: «Если хотите, то только с Кащеем. Мы ему не указ». Я начала сомневаться, а не исходило ли пожелание идти в путешествие вместе с Кащеем от меня лично. Но если предположить, что нет, то ситуация получалась следующая: Перун и Семаргл с уважением отнеслись бы к решению  Кащея провести меня в путешествие, так сказать, авансом. Но тогда для меня было бы очень нежелательно, если бы я по каким либо причинам не смогла бы выполнить свое обещание.

Мы некоторое время обсуждали, можно ли пригласить какие-либо другие архетипы. Сначала я склонялась к тому, чтобы погрузиться вместе с Кащеем в мир телесного бессознательного, мне очень хотелось совершить это путешествие именно с ним. К тому же Кащей вовсе не обязан был бы считаться с волей Перуна и Семаргла. С другой стороны, я начала сомневаться в том, настолько ли необходимо мне это путешествие, если я рискую навлечь на себя их гнев повторно. Ведь насколько они были щедры ко мне ранее, настолько же они стали теперь строги и требовательны. После некоторых раздумий мы с ведущим порешили на том, что предпочтительнее будет сначала выполнить обещание, данное Перуну и Семарглу.  Мы поблагодарили Вилу Сиду, и ведущий отпустил архетип.

В этом путешествии ко мне пришло осознание того, что в процессе архетипической работы  боги действительно оживают. В целом, оставаясь неизменными по своей природе, в общении с каждым человеком они приобретают индивидуальные черты и  устанавливают самые настоящие личные отношения. Такой вывод я сделала для себя в этом путешествии. И я совсем не пожалела о том, что оно состоялось совсем не так, как я ожидала. В тот день получила один из очень важных для себя уроков.

8. Путешествие с Марой в пространство восприятия.

Ведущий (пригласив архетип): Ну что ж, попроси Мару начать это путешествие.

Эльмира: Я попросила ее об этом, и сейчас вижу ночное звездное небо, и в нем – закручивающуюся воронку.

В: Что в данном случае обозначает небо, и что – воронка?

Э: Ночное небо… Что-то, связанное со снами, может быть. А воронка – выход в это пространство. Кстати, довольно много моих путешествий начиналось именно с выходов через воронку.

В: Ну, давай, ныряй в эту воронку.

Э: А меня интересует вопрос, а почему путешествие – в пространство снов? Причем тут восприятие?

В: Увидим. Давай не будем загадывать, куда путешествовать. Куда – станет ясно. Мы ведь ставим цели сейчас, а цели – это несерьезно, в данном положении.

Ну, что?

Э: Ничего.

В: Ты в воронку-то вошла?

Э: Да.

В: Ну, что там?

Э: Какая-то мешанина образов. Сначала я несколько секунд видела ступенчатое строение наподобие индейских пирамид. Оно вращалось вокруг своей оси, причем в пустом пространстве, без всяких пейзажей. Потом начало осыпаться постепенно. А затем я увидела человека, который пытается выплыть на реку в лодке, фактически, сделанной как каркас. То есть каркас лодки без проложенных досок. И все. Река – она довольно широкая. Я сейчас я вижу – обрывочно – волны, набегающие на песок. Море.

В: Что это за образы, спроси у Мары. Что их объединяет.

Э: Слушай, она меня сейчас очень серьезно отчитывает. В принципе, суть ее слов сводится к тому, что я сама по себе не умею устанавливать контакт с богами. Вот так вот.

В: И что?

Э: Не знаю. Она говорит, что до этого боги сами устанавливали контакт со мной. То есть я не успевала толком о чем-то спрашивать, а мне сами приходили ответы. Что такое, я не понимаю! Почему все на меня обрушились?  Меня начинает это уже доставать, честно говоря.

В: Они, видимо, опять говорят тебе о гордыне. А ты еще и бунтуешь.

Э: Ну потому что! Такое ощущение, что они выложили кусочками сахара мне дорожку прямо в клетку. Нет, я не хочу с ними спорить, конечно, и связываться… То есть не то чтобы связываться. Я забыла сказать. Перед тем, как началось путешествие, я увидела такую картину: Мара, стоя справа, гладить меня по голове, а потом ребром ладони ударяет по шее, и моя голова летит вон. Я это воспринимаю, как давление на себя. А моя естественная реакция – обороняться. Что они хотят, я не понимаю! Такое ощущение, что мы на разных языках говорим.

В: Ты сейчас не в позиции ученика.

Э: Да, в общем-то, да.

В: То есть вся эта пока довольно недолгая сказка, так сказать, в ней боги пытаются в тебе позицию ученика развить. То, чему ты сопротивляешься. Что и понятно, естественно.

Э: Значит, у меня какое-то неправильное представление о позиции ученика.

В: Смирение.

Э: Тут уже бушует мое «эго»,  - какое смирение?

В: Хорошо уже то, что ты фиксируешь это.

Э: Это, наверное, классический пример, – Лебедь, Рак и Щука, которые запряжены в одну повозку, и в итоге она не трогается с места. Меня тянет в разные стороны. Ведь позицию ученичества – ее же нужно и в обычной жизни вырабатывать, а как? Как я ее смогу выработать?

В: Смиренно воспринимая свою судьбу. С доверием к тому, что происходит. Что в обычной жизни, что сейчас.

Э: Я так понимаю, если возвратиться к тому символу, каркас лодки, в котором человек пытается спуститься на воду – это одно лишь намерение, а без смирения, то есть досок, он пойдет ко дну. Вот это, что ли, они (то есть боги)  хотят сказать?

Пауза.

Э: Сейчас Мара со мной беседует. Вот она задала такой вопрос: «А что для тебя означают боги? В общем, и отдельный приглашенный архетип – что это для тебя?».

В: Отличный вопрос.

Э: Боги? Как теперь понимаю, я склонна их рассматривать как свою собственность. Как собственность своей души.

В: Я бы сказал так: боги – это разные лики Вселенной, то есть единого Бога. И в соответствии с принципом – «то, что наверху, то и внизу» - это разные лики твоей души. В текущем контексте.

Э: Да. Но я ведь их рассматривала как свою собственность. Скорее, как то, что я имею в своем распоряжении.

В: Это твое «эго» так рассматривает. А правильной позицией, позицией ученика было бы то, что ты себя рассматриваешь в их распоряжении. Ты – в распоряжении души. А душа – это больше, чем ты.

Э: А где тогда мое?

В: Да черт его знает! Великая иллюзия, на которой вырастает «эго». А оно считает, что ему что-то принадлежит, и какое-то время ему позволяют так считать.

Э: Вот в чем корень проблемы, видимо.

В: Да, это центральная проблема. Самый глубинный пласт. Эго. Хотя у тебя уже есть все атрибуты, чтобы его побеждать. Оно должно служить тебе.

Э: Да. Вот Мара спрашивает: «Ну так, кто для тебя боги?».

На этом месте запись прервалась, что символично в некотором роде. Мы продолжали беседу с ведущим и Марой. Постепенно я все яснее осознавала для себя то, что все это время пыталась заключать с богами сделки, чтобы извлечь для себя какую-то выгоду. Например, после того как я двумя часами ранее съездила-таки в лес и выполнила обещание, данное Перуну и Семарглу - прокричаться от души в честь первого и развести костер в честь второго - я примчалась обратно в полной уверенности, что вот теперь состоится, наконец, развернутое путешествие. Погрузиться еще раз в необычные переживания - такова была моя главная цель. Но богов не обманешь. Мара дала мне понять, что я пытаюсь общаться с богами по механическому принципу - "дашь на дашь", и использовать их в своих эгоистических целях. Поняв это, я могла только посмеяться над собой. Еще одна ступенька в понимании того, что для меня боги, была пройдена. Суть богов, а значит - и суть души, своей ли, общей,- невозможно уловить, если относиться к ним с корыстью".

Проделанная Эльмирой ученическая работа привела ее к новому рубежу. Перед ней встал вопрос дальнейшего выбора пути. Для этого необходимо было развязать несколько узелков в ее судьбе, что и произошло на Магическом Театре, еще одном методе нашей работы (на этот раз групповым). Благодаря тому, что Ведущий передает актерам состояние «Зеркала», они без всяких объяснений отражают то, что происходит во внутреннем мире Главного Героя. На этом Магическом Театре еще два бога помогли Эльмире сделать дальнейшие шаги в ее обучении.

(Технологию Магического Театра, который был открыт мной в 1992 году я здесь описывать не буду – это заняло бы довольно много места и увело бы нас от основной темы. Я только могу отослать читателя к нашей книге В.Лебедько, Е.Найденов «Магический Театр», которая выложена на сайте http://sannyasa.narod.ru , а в скором времени появится и в бумажном варианте).

9. Магический Театр.

Надо сказать, что проделанная мной работа с архетипами постепенно подвела меня к выходу на Магический Театр. В течение месяца я чувствовала, что внутри меня зреет запрос на некое преображение, чему как раз в немалой степени и способствовали архетипические путешествия. В итоге я  приехала в Питер. Примечательно то, что мой первоначальный запрос был связан с непростыми противоречивыми взаимоотношениями с моими родителями (а точнее, с матерью и отчимом), но в процессе он развернулся весьма неожиданно.

Заранее я бы хотела поблагодарить моего ведущего, участников Театра – как людей, исполняющих роли, так и зрителей, а также богов – проводников моих архетипических путешествий, которые шаг за шагом, каждый по-своему, готовили меня к тому, что произошло в тот день. Итак, события на Магическом Театре развивались следующим образом.

Запрос. Усложнение взаимоотношений с родителями. Отсутствие взаимопонимания. Осознавание некоего энергетического симбиоза, который меня с ними связывает, и навязанных ими чуждых мне ценностных установок. И, как следствие, желание от них освободиться и следовать своим путем саморазвития. Стремление к обретению независимости и адекватной степени зрелости.

Ведущий, выслушав мой запрос, предложил следующие фигуры:

- Часть меня, Живущая по нормам Доконвенциональной  Морали;

- Часть меня, Живущая по нормам Конвенциональной Морали;

- Часть меня, Живущая по нормам Пост-конвенциональной Морали.

Ведущий объяснил, что со мной произошла такая ситуация: поднимаясь вверх по ступеням развития, если выражаться образно, я на каком-то этапе утратила целостность, так как та часть меня, которая живет по нормам Доконвенциональной морали, застряла на некоей ступени, на которой я в свое время практически полностью зависела от родителей и от их жизненных установок. В то время как та часть меня, которая живет по нормам Пост-конвенциональной морали, в результате внутренней работы над собой (где немаловажную роль сыграли и архетипические путешествия) ушла в своем развитии далеко вперед.  Таким образом, между ними возник серьезный разрыв, отсюда – осознание и пересмотр конфликтных взаимоотношений с родителями. Моя задача состояла в обретении целостности. Для этого необходимо было вернуться назад, и «поднять» ту часть меня, которая живет по нормам Доконвенциональной морали (для простоты ее можно обозначить как «Внутреннего ребенка», хотя это и не совсем одно и то же) на должный уровень. То есть, включить эту утерянную часть снова в структуру личности. А заодно и посмотреть, как ведет себя та часть, которая живет по нормам конвенциальной морали (опять же, условно говоря, - «Внутренний взрослый»).

Кстати, ту Часть меня, которая Живет по Нормам Пост-конвенциональной Морали, можно также назвать «Частью меня, которая Стремится к Саморазвитию».

Да, и еще мы решили пригласить оракула . Я выбрала Афину Палладу. Ведущий согласился.

Итак, мы приступили. Пошел процесс «передачи» Зеркала и фигур актерам (участникам группы). Пригласили архетип Афины Паллады. Я начала наблюдать за происходящим.

«Внутренний ребенок» был довольно оживлен и бодр, даже игрив. Однако он признался, что ему недостает любви и внимания, и поэтому он предпочитает играть в одиночестве, отстранившись от всех. Он погрузился в свой внутренний мир, в свои фантазии. Ему было трудно взаимодействовать с реальным миром и сближаться с людьми, несмотря на то, что в глубине души он к этому  стремился. Ему просто в свое время очень не хватало любви.

«Внутренний взрослый», в общем, чувствовал некое стеснение и скованность. Человек, играющий эту роль, сообщил мне, что буквально физически ощущает ограничивающие его со всех сторон рамки, что не позволяет проявляться спонтанности, живому выражению чувств и эмоций.

А что касается, фигуры – той Части меня, которая Стремится к Саморазвитию, она, как и следовало ожидать, не испытывала особого интереса к происходящему, была где-то там далеко, в заоблачных далях. То, что происходило здесь и сейчас, ее  мало волновало.

Пообщавшись с фигурами, и выяснив, что их ощущения практически полностью соответствуют  моим ожиданиям, я встала посреди комнаты в характерной для себя позе «руки в карманах». Что делать дальше, я слабо себе представляла.

И здесь ведущий предложил мне наладить эмоциональный контакт со своими фигурами, прочувствовать их состояние, как свое собственное, а не просто вести с ними рассудительные беседы. К нему присоединилась и Афина, сказав, что я веду себя так, как будто выступаю на дипломатическом саммите, – как если бы мы собрались за круглым столом переговоров, и каждая моя фигура – это просто партнер, от которого мне нужно чего-то добиться путем интеллектуальных ухищрений.

Их замечания меня сильно разозлили. Я так и заявила, что главные эмоции, которые я испытываю сейчас – это раздражение и злость, потому что  ведущий и Афина требовали от меня невозможного, как я считала. Что значит «войти в эмоциональный контакт»? Лезть к фигурам с объятиями, плакать об их тяжелой доле? Или еще что-то? Ведь именно в этом и заключалась моя проблема – неумение вступать в отношения с людьми с помощью чувств, эмоций. Так что же они хотели, чтобы я решила ее немедленно, одним махом?

Афина  заявила, что очень сильно гневается на меня. По ее словам, я чувствую себя на равных в общении с богами, но, если дело касается простых, человеческих вещей – тут я теряюсь, упускаю ситуацию. И еще она добавила, что я сильно себя дурачу, – я вижу одно, думаю другое, говорю третье, а что еще я при этом чувствую – вообще загадка для меня же самой. Но всегда я неизменно сталкиваюсь с последствиями своих действий, многие их которых совершаются неосознанно. При этом некоторые мои способности выходят мне боком.

Она была права: общаясь с ней, я спорила с ней как с равной, срываясь чуть ли не на крик, но при этом одергивала себя. Я  чувствовала ее нешуточный гнев, и боялась «схлопотать» в конечном итоге. А фигуры действительно вызывали у меня недоумение и растерянность. Мне казалось, если я обниму кого-нибудь из них, это будет выглядеть фальшиво, как будто я действую по указке. Да и зачем их было обнимать?

Тем не менее, слова Афины о внутреннем рассоединении вызвали у меня некие проблески осознания, что заметили наблюдающие за мной фигуры. По их словам, даже выражение лица у меня изменилось. Но целостного понимания того, о чем говорила Афина, у меня пока не было, и я продолжала с ней спорить, надеясь, что она выведет меня на более ясное, конкретное понимание того, что же со мной не так.

Тут ведущий обратился ко мне и сказал: «Обрати внимание, как ты стоишь. Очень интересная поза». Я  в тот момент продолжала стоять в позе – «руки в карманах». Он подошел ко мне, велел достать руки из карманов и ударил по ним, видимо, выбивая какие-то блоки. Ударить меня по рукам ему пришлось несколько раз, пока, наконец, из меня не начали вырываться матерные слова. Ведущий сообщил, что это последствия какой-то ранней детской травмы. Кто-то из родителей, скорее всего отец, возможно, застал меня за онанизмом, и, недолго думая, ударил по рукам. И «забил», таким образом, сильную блокировку.

Я принялась спорить. Мне было очень неприятно это принять, и уж тем более согласиться. Но что-то внутри подсказывало, несмотря на все мои возражения, что это случилось именно так.

Тут произошел любопытный эпизод. В комнате с опозданием появился человек, часто участвующий в различных Магических Театрах. Я его знала, и отвела ему заранее роль своего отца, когда представляла себе свой процесс на тему взаимоотношений с родителями. Именно в этот момент он  возник в комнате  и с ходу вписался в роль моего отца, даже без «установки» Зеркала и передачи состояния.

Тем временем во мне уже кипели страсти – раздражение, обида, горечь и стыд. Мы перенеслись в ту ситуацию, где я была маленькой девочкой, а он – моим отцом, только что сильно ударившим меня по рукам. Я кричала ему в лицо, как сильно он меня обидел, наказав практически ни за что, и как теперь отражаются на мне последствия того удара. Ведущий поощрял выход моих эмоций и предложил прокричать все, что я чувствую, ничего не скрывая и не стесняясь в выражениях.

Дальше ведущий опять  что-то заметил. Ему показалось странным  положение моего тела. Он подошел ко мне и, слегка наклонив мой корпус, тут же, без особых усилий повалил на пол. Я складывалась и падала, как будто на шарнирах. Видимо, это был какой-то серьезный перекос телесной структуры. Ведущий проделал эту операцию, несколько раз, и я постоянно валилась на пол, как подкошенная.

Оказавшись в очередной раз на полу, я почувствовала головокружение, словно бы что-то неуловимо сместилось в окружающем меня пространстве. Мне не хотелось вставать, и я осталась сидеть на полу. Ведущий подошел ко мне и приложил два пальца – указательный и средний – к области чуть ниже ключицы. Я почувствовала сильный жар. Мне захотелось, чтобы он убрал свои обжигающие пальцы. При этом я чувствовала, что происходит что-то совсем необъяснимое. Во мне что-то нарастало, поднималось из глубин с неизбежностью и странной силой!

И вот, наконец, оно поднялось. В следующий миг я запомнила себя стоящей на полу на коленях, а из моего горла рвался страшный, почти звериный крик. Он шел из меня прямо вверх, его невозможно было остановить, он рвался и рвался наружу, почти выворачивая меня наизнанку! Через этот нечеловеческий крик  что-то поднималось из глубины и  выходило вовне, в пространство, освобождалось само и отпускало меня. Я была в измененном состоянии сознания, утратила ощущение времени, не было ничего и никого вокруг, только этот крик. Я чувствовала прикосновения чьих-то рук, кто-то успокаивающе и в то же время испуганно гладил меня по плечам, по волосам, пытался обнять. Но все это происходило как будто не со мной. Для меня в тот момент существовали только я и он – мощный, ужасающий и приносящий мне освобождение. По моим щекам текли слезы, мне не хватало воздуха, и я едва успевала делать паузы, чтобы глотнуть воздуха, – и он все продолжался, иногда прерываясь моими рыданиями. Как будто бы он мог длиться вечно! А я даже и не пыталась ему препятствовать. В глубине души я начинала испытывать неописуемое блаженство. Что-то выходило наружу, и отпускало, отпускало меня!

Позже я поняла, зачем Перун захотел, чтобы я за некоторое время до этого съездила в лес и прокричалась во всю силу своих легких. Несомненно, он готовил меня к тому, что мне предстояло пройти на Магическом Театре. Более того, я чувствовала, что сам Перун помогал мне выдержать этот крик, даровал мне для этого некую силу. Без его помощи я вряд ли справилась бы.

Наступила тишина. И снаружи, среди присутствующих, и внутри меня. Я была в состоянии полного потрясения. Что-то окончательно меня покинуло. Это переживание лишило меня всех сил. Такого всепоглощающего чувства опустошения я не испытывала еще никогда.

Спустя некоторое время я пришла в себя. Оглядевшись вокруг, я увидела странно изменившиеся лица. Вполне возможно, что некоторые испытали чуть ли не меньшее потрясение, чем я сама.

Ведущий мягко стал возвращать меня обратно, в пространство Магического Театра, и постепенно настроил меня на работу. Хотя это далось мне с большим трудом, я не могла больше сдерживать рыданий.

Здесь присутствовал мой отец. Мне надо было принять его со всеми обидами, которые он причинил мне когда-то. Я почему-то четко чувствовала, что сейчас настал самый подходящий момент для этого, но сил  в себе пока не находила. Ведущий мягко посоветовал мне приблизиться к отцу, который в тот момент сидел в кресле с довольно безучастным видом. Я попыталась встать на ноги, но колени тут же подкосились, и я, прорываясь сквозь жалость к себе, на четвереньках поползла к креслу. Передо мной стояла довольно простая, на первый взгляд, задача, но скольких же усилий она мне стоила! Приблизившись креслу, я внезапно почувствовала нахлынувший на меня сильнейший приступ ярости. Мне хотелось мстить ему, мстить за все обиды, а вовсе не примиряться! Я набросилась на него с кулаками, а он, сидя в кресле, сопротивлялся. Впрочем, надолго меня не хватило, я быстро сникла. Ведущий, наблюдавший за нами, попросил меня дотронуться до руки отца, лежавшей на кресле. Я потянулась к ней дрожащими пальцами, и поняла, что просто физически не могу сделать этого! Не могу сделать простейшего движения – коснуться руки мужчины. Меня охватил сильнейший страх перед отцом, а в его лице – и перед всем мужским началом. Страх того, что он меня отвергнет, нанесет мне новую обиду! Я едва справилась с собой, и, чувствуя поддержку находящихся рядом со мной людей, продолжала тянуть пальцы к руке отца, которую он, к тому же, сжал в кулак. Я просто сотрясалась от рыданий, когда все-таки дотронулась до его руки. В следующий момент я уже прятала лицо у него на груди, и он шептал мне, что любит меня целиком и полностью. И всегда любил! На меня нахлынула волна катарсических переживаний. Еще одно освобождение – от обиды на весь род мужской!

Ведущий спросил меня, чего мне хочется сейчас больше всего. Мой ответ был прост: «Любви! Я хочу любви!». Я просто еще некоторое время хотела побыть с отцом.

Далее ведущий предложил мне «собраться» в единое целое, и для этого пригласил поток Изиды. Согласно мифу, Изида когда-то собрала по частям разрубленного Осириса и воссоединила его. Теперь она готова была сделать это и для меня.

Я села в поток «мертвой воды» и ощутила себя чистым, незамутненным сознанием, существующим вне времени, вне всяких форм, но имеющим память о земном воплощении в человеческом теле.

После этого я погрузилась в поток «живой воды». Тут меня посетило настоящее откровение. Я была сознанием, которое получило шанс воплотиться как человек! Это была невообразимая удача! Сознание, или душа, которая получает возможность родиться в человеческом теле, – невероятно счастливая душа, которая к тому же обладает очень серьезными заслугами. Она заранее готова принять все людские горести и страдания, с которыми она столкнется, потому что по сравнению с теми духовными задачами (для каждого сознания, или души – своими), выполнение которых возможно на Земле, все беды и страдания – ничто! Люди помнят некоторое время о своих духовных задачах, а потом эта память стирается, и человек постепенно утрачивает высший смысл, живя под грузом ежедневных проблем. Постепенно такая жизнь начинает казаться просто цепочкой непрекращающихся страданий, сплошным наказанием. А изначально жизнь – это, в буквальном смысле, дар Божий! Я ощущала это всем своим существом. Это было ясно, как божий день. Изида спокойным и в то же время  величественным тоном поведала об этом всем присутствующим. Это переживание буквально перевернуло мое восприятие жизни, настолько оно было глубоким и ясным одновременно, и при этом ценным настолько, что это невозможно выразить в словах.

Пока я находилась в потоке, происходили также и другие изменения в моей структуре, однако большинство из них шли на том уровне, который я не могла осознать. Я полностью доверилась потоку Изиды, который возвращал мне силы и спокойствие.

Далее опять вступила Афина. Она сказала, что вот уже в течение довольно долгого времени чувствует явное присутствие Зевса. Да, действительно, Зевс проявился, это подтвердил и ведущий, и сделал он это для того, чтобы поведать, что присутствовал в момент моего зачатия, и что я, в определенном смысле, являюсь также его дочерью на тонком плане. Кроме того, Зевс (он же, в ведической традиции – Перун) порадовался и за мое освобождение от того нечто, что исходило из меня вместе с криком. Собственно, он проявился в пространстве уже тогда. Ведущий пригласил меня сесть в поток Зевса (или Перуна), и он дал мне также посодействовал тому, чтобы восстановить мою структуру. Причем, находясь в потоке, я действительно ощущала его покровительственное, отцовское к себе отношение, которое испытала и тогда, во время моего путешествия с Перуном.

К этому моменту я почувствовала себя очень уставшей. Это, как я уже знала, говорило о том, что самая важная работа на этом Магическом Театре уже выполнена. Происходили еще какие-то вещи, но всего я не запомнила. Мы приблизились к завершению. Фигуры передавали мне свои изменившиеся состояния, однако я, к своему удивлению, ничего не запомнила. Спасибо Ведущему и всем участвующим в моем Магическом Театре.

10. Итоги ученичества у богов.

Один из самых сложных и загадочных вопросов теперь, по окончании некоего этапа работы с Архетипическими путешествиями, для меня состоит в том, что же со мной произошло за период ученичества у богов. Я вот уже несколько месяцев пытаюсь себе на него ответить. Здесь нет завершенности и определенности – прошла ли я ученичество, как некий курс, или оно еще продолжается… Несомненно - продолжается. Кроме того, последствия путешествий будут разворачиваться еще некоторое время, может быть месяцы, а может быть, и годы.

Что же я вынесла для себя из всего этого? Естественно, в первую очередь приходят на ум те  необычные состояния и переживания, которые я испытала (чего стоит одно только переживание «неделания мышления» в путешествии с Кащеем!), и которые были бы для меня закрыты в рамках обычной жизни. Во-вторых, я смогла наладить первоначальную связь со своей душой через архетипические структуры, а точнее, связь своего «эго» с отдельными от моего сознательного ощущения «я» и автономными областями психики, своего внутреннего пространства, не менее реального, чем внешняя, объективная реальность. В одном из своих путешествий я это подчеркивала особо. Я пережила всем своим существом то, что и психическая реальность (пространство души и бессознательного), и внешняя реальность есть единое целое. Теперь моя задача состоит в том, чтобы поддерживать этот диалог, узнавать и исследовать как теневые, так и светлые уголки своей души. Опять же, это разделение условно. Еще одно  немаловажное последствие состоит в том, что теперь я могу поддерживать контакт с живыми богами, вступать с ними связь и вести свое ученичество уже более или менее самостоятельно. Хотя здесь следует отметить то, что, скорее, боги выходят на контакт со мной по своему собственному усмотрению и желанию, чем я – с ними. Когда и как они делают – от меня, от моей сознательной воли, не зависит. Может быть, пока не зависит, а может быть, необходимость контакта с богами определяется потребностями моей психики в целом, а не только сознательного самоощущения – «эго», и боги чувствуют это лучше меня. Здесь можно привести один интересный пример с Кащеем. Случилось так, что в один из дней после путешествия с Кащеем я почувствовала острую потребность написать стихотворение. Его желание для меня было абсолютно очевидным и не вызывало никаких сомнений. Причем потребность написать стихотворение – что я и сделала в тот же день – было настолько сильным, что буквально заслонило от меня все остальное. Написав стихотворение, я ощутила огромное облегчение и настоящий, живой контакт с самим Кащеем. Причем никакого самообмана здесь не было, так как за время работы с архетипами я научилась доверять своим внутренним ощущениям, что раньше позволяла себе весьма редко. Таким образом, у меня начал открываться и интуитивный канал, перекрытый в свое время под влиянием установок «эго» и рациональных схем.

Все эти, и многие другие, трансформации произошли и будут еще происходить на тонких планах моей структуры. Весь объем их последствий и влияния на мою жизнь, мой путь саморазвития оценить пока сложно. Однако некоторые вещи я чувствую уже сейчас. Произошли определенные изменения в моем внутреннем состоянии – как будто бы ослабли некие тиски, в которых я сама себя долгое время зажимала, руководствуясь общепринятыми взглядами на то, что хорошо, что плохо. Отпали многие поведенческие схемы, стало ясно, что их давно было пора списать за ненадобностью. Я начала пересмотр своих установок, различать, где чужие, усвоенные мной когда-то ценности, а где мои собственные, очень важные для меня устремления. Проще говоря, я постепенно начинаю обретать спонтанность, свободу быть собой, и радоваться тому, что я такая, какая есть, какой пришла в этот мир. Как будто бы я долгое время сдерживала дыхание, ущемляла свою внутреннюю, истинную сущность, стремясь кому-то понравиться, вписаться в ожидания других людей, соответствовать их представлениям обо мне – а сейчас наступил такой момент, когда я отпустила себя и позволила себе дышать снова. Также я пытаюсь осознать, с какой именно задачей я родилась. Это вопрос встал передо мной во всей своей полноте после того, как на своем последнем Магическом Театре я была погружена в поток Изиды. И необходимость выполнения жизненной задачи, пусть это и звучит пока несколько аморфно, для меня – безусловная необходимость, одна из важнейших установок на будущее. По-другому пока не скажешь.

Словом, путешествия подняли целый пласт новых задач, настоящих, жизненных. Ученичество у богов, у жизни продолжается, и каждому, кто чувствует в себе серьезную тягу вступить на этот иногда нелегкий путь, и тому, кто уже на этом пути, я искренне желаю удачи. Да, путь этот бывает время от времени довольно болезненным, потому что рушатся стереотипы мышления, поведения и прочие, так что начинаешь время от времени чувствовать себя «нагой во Вселенной». Ненужные отношения, обстоятельства просто отпадают, «отшелушиваются», постепенно оставляя только тебя самое. Пока придет осознавание того, что все отпавшее стало действительно не нужным, предстоит некоторое время покорчиться в муках обновления. К тому же, происходит процесс осознания собственной Тени и Тени окружающих тебя людей, обратных, ранее тщательно скрываемых сторон взаимоотношений. Но это – единственный путь к видению более полной, развернутой картины своей жизни, приобретению более объемного сознания и реализации себя как уникального человеческого существа. На этом пути нет определенности, и никто никогда не выдает никаких гарантий, но, что касается меня, я получила возможность наладить связь с богами, и это уже – большой шаг вперед. Я надеюсь, что связь эта уже не прервется. И еще, я бы хотела выразить огромную благодарность своему ведущему, и богам, с которыми мы взаимодействовали, за эту работу, которые они провели со мной, и за саму возможность работать с ними. Без их помощи, поддержки и участия многие изменения, произошедшие со мной, вряд ли были бы возможны. Спасибо.

Владислав Лебедько

Эльмира Гилячева

Май 2007