Начало здесь: https://www.b17.ru/article/126175/

     Джани предупредил: Мы здесь на семинаре для терапевтов слишком быстро приближаемся к ужасу. С клиентом это слово не возникает и год, и два, и три. Если ужас появится раньше времени, это опасно для клиента. Либо само слово останется только звуком, и не будет ничего значить. Необходимо великое доверие между терапевтом и клиентом. В него невозможно войти быстро.

Было трудно продолжить эту тему. Видимо мое личное тоже в ней затронуто. Джанни говорит про ужас, оголяет его, позволяет к ужасу прикоснуться. При этом сам остается в теплом контакте с клиентом. Импульс свернуться, спрятаться тает, появляется другой: дотянуться и быть вместе.

Помните, ужас главная проблема в ОКР, такая «граната» внутри. Что имеет ввиду Джанни?

     Человек – единственное существо на земле, кто осознает свою конечность и может ощутить ужас исчезновения. По-моему, и животные тоже его ощущают. Только мы люди обладаем способностью помнить и заново проживать хорошее и плохое в воображении, как наяву. Проживать в памяти все кроме запредельный опыт ужаса. Его прожить невозможно, а убежать далеко не получается. Память о конечности, всегда с нами. Мы вброшены этот в огромный мир на небольшой промежуток времени и только.

Впервые ребенок встречается со смертью, когда умирают близкие, или он видит смерть животных. Малыш бежит к маме с вопросом: «Мама ты умрешь?» А мама успокаивает, берет на руки. Я с тобой, ты защищен. Мама обнимает, и ужас ребенка уходит в тень, в фон.

Наша совместность – главная защита от ужаса.

Однако, это знание о смерти уже пришло и осталось навсегда. Жизнь продолжается, как будто плывешь в утлой лодчонке. В ней течь, надо постоянно вычерпывать воду, отодвигать мысли о смерти. Они где-то рядом, кажется бессмысленно от них убегать. Но если прекратить отодвигать ужас смерти, сознание не выдержит испытания, жизнь оборвется. Мы выбираем, сойти с ума или убегать от ужаса. И это наша постоянная работа – вычерпывать его из нашей лодки жизни.

Чтобы выжить, мы смотрим на смерть через ширму защит.

Кроме совместности, можно защищаться интеллектуализацией. Ты говоришь землетрясение, и это только информация. Она становится нормально переносимой. Где-то там есть ужас, земля разверзлась, а мы видим только факт - землетрясение. И Все.

Здоровые защиты:

• Быть вместе. Это о том, чтобы отойти, подойти, найти поддержку другого.
• Быть в интеллектуальной нечувствительности. Землетрясение - только факт, информация. Чувства держатся в стороне, не соприкасаются с фактами.

Маленькому ребенку невозможно оставаться только логичным, его лобные доли еще не созрели. Он весь одни чувства. В здоровом варианте ему дают поддержку и защиту зрелые опекуны -родители.

А если они взрослые, но не зрелые? Как одарить тем, чего не имеешь сам. Тогда малышу не получить ни опоры, ни устойчивости, приходиться защищаться самому, как сумеет. И на тот момент его защита - самое лучшее возможное решение, она позволяет ему выжить.

Вспоминаю детские истории знакомых взрослых людей. Обычно их рассказывают между прочим, ну было когда-то и прошло. Защитились. Но след остался. Застыл в виде абсессий и компульсий. Вот несколько выдержек:

- Увидела маму с ножом, отец обхватил ее со спины и держал. Я кричала. Не помню, чтобы кто-то утешил меня. Они были заняты своими разборками. Рассказчику 3 года.

- Мой голубь умер, я его целовала и хотела остаться с ним. Мама пыталась расцепить мне руки, кричала, что мы все умрем и нечего притворяться. 4 года

- После больницы меня долго мучили ночные кошмары, боялась засыпать. Повторялся один и тот же сон: меня хоронят, а я еще жива. Даже в голову не пришло рассказать об этом родителям. Мне всегда объясняли, справляться нужно самой. 4 года

- Мама и папа уходили к друзьям, и велели никому не открывать. Я просыпалась и звала их часами. Иногда они проверяли, как я выполняю их наказ. Посылали одного из их знакомых, он стучал в дверь. Я замолкала и пряталась под кровать. Потом они смеялись над моим испугом. 3-4 года

Малыш один на один с ужасом. Он выбирает опираться на себя. Начинает контролировать пространство, дела, события, быть всегда вовремя, делать все безукоризненно. Перешагивать через трещинки в асфальте, тогда мама не умрет. Получать пятерки, тогда папа не уйдет.

Контроль - защита от ужаса одиночества и исчезновения. Однако, эта защита очень энергоемкая. Как будто через рациональность, полезность, контроль мы выпрыгиваем из ужаса. На миг приходит облегчение. Но прыжок закончен и тревога возвращается. Контроля никогда не бывает достаточно. Он требует новых и новых повторений.

Мы взрослые используем те защиты, которым научились в детстве. Ищем безопасность в объятьях, в интеллектуализации, в контроле.

Те, кто остался в детстве без защиты, не могут поверить в надежность объятий. Недоверие не позволяет приблизиться к другому. Одной интелектуализации недостаточно. Ужас настигает. Он все время напоминает о себе через повышенную тревожность. И мы рефлекторно начинаем вертеться, пытаться сбросить его с себя, выпрыгнуть из него через контролирующие мысли и действия.

Тревога о порядке - такая форма страдания. Опасно наступить на трещинку в асфальте. Необходимо вылизывать дом до идеальности. Микробы подстерегают и нужно кварцевать квартиру два раза в день. Перепроверить много раз выключен ли свет и газ. Это страдание называется компульсией.

Быть начеку, все предусмотреть. Перебирать и перебирать в уме возможные варианты. Не спать. Крутить в голове циклические мысли. Стремиться к порядку в голове, а в действительности погружаться в хаос разума. Это абсессия. И это страдание.

Абсессии и компульсии имеют тенденцию разрастаться, постепенно захватывать все большее жизненное пространство. Для радости и удовольствия остается все меньше места. Более того контроль не может быть направлен только в одну сторону, он распространяется и на окружающих.

- Я выжил и сделал, а тебе что, слабо!

- Опять беспорядок! Стул поставлен косо, разве сложно его поставить ровно за 10 см до стола, не 8 и не 12, неужели трудно сделать ровно 10, хотя бы для меня!

Действительно, если ты можешь все проконтролировать, почему не могут другие.

-Почему у них вечные проблемы!

- Разве трудно все сделать вовремя?

- Вымыть чашки поставить их по размеру, что в этом невозможного?

При полной диссоциации от ужаса, он ушел и не вернулся. В теме ОКР нет абсолютной диссоциации. Нет окончательного решения. Здесь ужас все время маячит где-то на горизонте. И мы спасаемся от него через абсессии, компульсии, сверх рациональность.

Мы выжили ценой своей защиты! И это главное. Но теперь защита, которая нас спасла, сама стала насильником.

Если мы не получали достаточного здорового опыта безопасности в детстве, то выбрали защищаться самостоятельно. В детстве взрослые не смогли укрыть нас, не дали напитаться безопасностью.

Мы выжили. Но до слез жалко и того ребенка, которому выпала такая доля, и себя страдающего. Грустная история.

Можно уйти в обвинения, в вечную тему жертв и насильников. Тоже важная, но другая тема.

Наши взрослые опекуны были не правы. Так нельзя. Нельзя никогда. Они были взрослыми, но были ли они зрелыми людьми? 

Разве у них не зрелых было, чем поделиться. Нам не придет в голову просить помощи у нищего. И тут та же история.

Все что мы можем, так это продолжать заботиться о себе сами и не повторять их ошибок со своими детьми. А значит нарабатывать свои зрелые способы защиты от ужаса:

Учиться быть вместе. Искать, проверять и доверять объятиям.

Зачем?

- Чтобы сделать свою жизнь богаче

и

- Чтобы наши дети вошли в свою жизнь уже с другим багажом доверия и более здоровых психологических защит.

Р.S.

 В этой теме много моего личного интереса. Защищаюсь от тревоги через работу и объятья. Работа любимая.  Я трудоголик. Выбираю то что нравится, но часто пропускаю момент, когда пора остановиться. Продолжаю искать ту грань, где удовольствие от работы переходит в компульсивное насилие над собой.

Может быть вы уже нашли?

Поделитесь?

Продолжения хотите? Голосуйте лайками и комментами)

И до встречи)