Деньги возбуждают эмоции. Они сами или вокруг них – не суть. Главное, их количество способно недвусмысленно повлиять на качество нашего настроения. Поэтому столь популярная нынче тема эмоциональной зависимости может – и должна, я считаю – быть рассмотрена сквозь призму экономического интереса.
Любопытно, но насколько ранее на постсоветском пространстве было принято объяснять те или иные закономерности межличного общения глобальными классовыми противоречиями, настолько сейчас любой конфликт рассматривается как частная ситуация, вызванная сугубо интимными обстоятельствами. Оно и понятно, каждый имеет право стать капиталистом, а кто не стал – тот сам виноват. Предприимчивость и инициатива и вы – конечно не эксплуататор, – а владелец частного капитала. Все по доброй воле и с обоюдного согласия: кто-то командует, а кто-то подчиняется.
Все справедливо и все довольны. Казалось бы. Но! Смотришь вокруг и понимаешь, что скоро у нас станут оправдывать более высокую зарплату мужчин не иначе как: "Так ведь ему и жену кормить надо, и любовниц!". Вот-вот работающая женщина станет – априори – несостоявшейся женщиной: вариант 1) никому не понадобилась, никто жениться не захотел; вариант 2) "мамочка" при муже-инфантиле.
И вдруг оказывается, что равенство в нищите гораздо проще соблюсти, чем равенство в достатке. (А равенство в излишке – это просто абсурд: на то он и излишек, чтобы где-то меньше оставалось). А коль скоро мы все стали замечать различия, то обойти факт нашей половой (физиологической) непохожести стало совсем сложно. А так как эта непохожесть первичная, базовая, то очень просто объяснить ею все последующие расхождения на жизненном пути. Например, привычную экономическую несостоятельность женщин, в силу которой они так естественно и необходимо становятся зависимыми от мужчин.
Между тем, брачные стратегии всегда были элементом экономических отношений. И раньше из этого особого секрета не делали. За каждым членом семьи, рода, закреплялась часть имущества. Богатый род – получаешь много имущества, бедный – практически ничего, иногда только собственное тело – источник возможной прибыли. Но так как женщины и дети юридических прав не имели (и, считалось, в принципе не способны принимать осознанные решения), то они были лишь дополнением, "переходной грамотой", обеспечивающей доступ к их доле нажитого. То есть брак был способом вступить во владение имуществом будущей жены. Одновременно он предполагал её полную безоговорочную подчиненность мужу.
И вот, что мы имеем сейчас? Формальное равенство прав и возможностей, на деле не так уж очевидно. Легко и непринужденно совмещать ежедневный труд по созданию семейного гнезда (а тем более материнство) с заработком денег – задача трудно выполнимая. Если у вас нет уже сложившегося капитала, проценты с которого могли бы рассматриваться как вклад в семейную капилку, то встает несколько альтернатив: 1) постоянно доказывать, что ваша домашняя работа приносит экономическую прибыль семье; 2) совмещать труд по найму и собственно домашний труд; 3) не заводить семью.
Третий вариант проблема для общества, второй – для семьи, первый – для женщины. Психологически, вариант номер один – самый необременительный для окружающих. Он переводит социальную проблему в плоскость частных отношений. И если мужчина еще может почуствовать свою состоятельность посредством общественно значимых экономических показателей, то ценность женщины соотноситься только с успешностью ее брачного поведения. Таким образом, она становится полностью зависимой от своей семьи. Именно там ей придется удовлетворять все свои потребности: первичные и вторичные – в любви, признании, духовном развитии.
Здесь очень кстати оказываются псевдо психологические (религиозно-мистические) учения о "естественном" предназначении женщины. Багодаря им можно снять с себя хоть часть вины за упущенные возможности и неиспользованный потенциал ("все уже решено, до нас"). Проблема же в том, что эти учения предлагают вторичную адаптацию, т.е. более-менее комфортное существование в уже безопасной ситуации, где вы не голодаете, вас не избивают, и где вы психологически готовы принять отведенную вам роль.
Но принятие одной роли – это отказ от других. В данном случае, экономическая зависимость будет предполагать, что и "роль", и "весь реквизит", " костюмы" и "сценарии" должен одобрить "продюссер". Поэтому желание " играть в этом спектакле" психологически дорого обходится. Экспериментирование же "на сцене" может лишить самого необходимого.
В этом смысле, психотерапия – как безопасное место для "проб" – становиться не "просто курсами актерского мастерства", но возможностью приобретения аутентичной свободы: играть или не играть, как быть, кем быть и с кем быть.
